На поводу у сердца - стр. 67
Разумеется, я вовсе не считаю, что у друзей не могут быть секретов. Могут. Просто больше неопределенности и нерешенных задач я ненавижу, когда из меня делают идиота. А зудящее чувство того, что именно это сейчас и происходит, не дает мне покоя. Но Марк в самом деле никогда мне не врал. И Ники тоже. Так? Так! Поэтому мне нужно прекратить себе накручивать и выдумывать того, чего нет. Правильно? Правильно!
И именно это я и делаю все последующие дни — упрямо игнорирую навязчивую мысль о том, что Николь спуталась с Марком и просто боится сказать мне об этом. Игнорирую вместе со своей интуицией, настойчиво подсказывающей, что я всё-таки прав. Игнорирую, потому что не хочу верить, будто двое близких мне людей бессовестно врут мне в глаза, скрывая свои отношения. Игнорирую, как наивный придурок, вплоть до момента, когда по пути на сдачу итогового экзамена я в густом потоке других студентов подхожу к кафедре университета и напрямую сталкиваюсь с впечатляющей картиной, как Николина о чём-то активно общается с Марком на парковке возле его машины.
Почему впечатляющей?
Да потому что уже в следующий миг моя маленькая и невинная девочка оставляет все разговоры в сторону и, не обращая ни на кого внимания, САМА прижимается своим миниатюрным тельцем к почти вдвое большей фигуре Марка. Плавно проводит ладонями дорожку от низа его живота вверх к груди, недолго массирует ему плечи, а затем обхватывает руками его шею и с неподдельным жаром припадает своими губами к мужским, что тут же горячо ей отвечают.
Я должен прибить ублюдка прямо в эту же секунду, как ему и обещал, но вместо этого просто смотрю на страстное совокупление ртов этой лживой парочки и неумолимо превращаюсь в обездвиженный булыжник, не способный ни уйти, ни закрыть глаза, чтобы не видеть больше этой жаркой сцены.
Даже несмотря на находящуюся вокруг меня по меньшей мере сотню людей, мою грудь пробивает ревностным стержнем, прошивающим насквозь все мышечные ткани, а сердце — оно, как и я весь целиком, разом превращается в безжизненный камень, что с каждой секундой всё сильнее замедляет кровоток и перекрывает кислород в легких, заставляя меня учащенно набирать ноздрями воздух, чтобы не задохнуться своей же болью.
И хочу сказать, крайне острой болью, что прежде мне испытывать ещё не приходилось. И её главной причиной является вовсе не открытие о бессовестной лжи моих лучших друзей, и даже не вид наглых рук Марка, жадно ощупывающих округлые бёдра Ники так, как на людях ощупывать не совсем прилично, а то, что я чётко видел, что именно она проявила инициативу прижаться к нему, чтобы сейчас с полной самоотдачей вторгаться в его рот своим языком.