На поводу у сердца - стр. 40
Ещё совсем недолго помолчав, Остин глубоко вздыхает и, прочистив горло, начинает рассказывать про собеседование и множество тестов, которые ему пришлось пройти для получения этой престижной работы.
И он настолько хорошо проявил себя, что его не просто взяли в штат айтишников, а назначили руководителем крайне важного для компании проекта. Естественно, первое время за ним будет следить наставник, но всё равно. Теперь Остин будет занимать солидную должность, о которой и мечтать не мог в самом начале карьеры.
– Блин! Как же здорово, Остин! Здорово!
– Да, здорово, но теперь на мне также будет лежать большая ответственность и нужно будет работать ещё больше и усердней. Но ради нашего будущего я буду выкладываться на все двести процентов. Я сделаю все, чтобы как можно скорее вытащить нас отсюда.
– Нас?
– Да, Ники, нас. Ты же сама знаешь, что в этом городе нет перспектив не только для меня, но для тебя тоже. Как только мне удастся освоиться на новом месте, я хочу, чтобы ты переехала ко мне, – Остин вконец обескураживает меня своим неожиданным заявлением.
Оно погружает меня в противоречивый круговорот эмоций, в котором я не могу определить, чего вертится больше — удивления, счастья, непонимания, страха или бессильной грусти, спровоцированной ясным осознанием, что этому желанию тоже не будет суждено осуществиться.
– Остин, что ты такое говоришь? Какой ещё переезд? Да и где это новое место? Ты же так и не сказал, куда ездил, – напоминаю я, в глубине души надеясь, что его новая работа находится не слишком далеко от Рокфорда.
– Я ездил в Нью-Йорк, и именно там я и буду работать, – выдаёт он, разом разбивая всю мою надежду.
Нью-Йорк…
Это же около пяти часов беспрерывной езды отсюда. Много ли это? Вроде бы нет. Но только если у тебя есть в запасе эти лишние часы на дорогу, а ни у меня, ни тем более у Остина их точно не будет, когда он приступит к обязанностям на своей новой работе. И похоже, на моём лице чётко отражаются все оттенки преждевременной тоски перед нашей с ним грядущей разлукой. Остин за секунду преодолевает метры между нами и обхватывает мои щёки ладонями.
– Нет, Ники, не смей грустить. Я не оставлю тебя здесь одну, клянусь, не оставлю! Ты приедешь ко мне сразу же, как появится возможность, – он даёт мне самое прекрасное на свете обещание, но порадоваться ему я не могу.
– Ты же знаешь, что мне нельзя никуда уезжать.
– Еще как можно! И нужно! Тебя здесь ничего не держит, – категорично заявляет он, касаясь большим пальцем моего подбородка.
– Меня держит мама, Остин, я не могу её оставить, – приложив все свои волевые усилия, отрываю его руки от своего лица, надеясь, что человек Адама не успел запечатлеть этот ласковый момент на снимок, который Харт может понять превратно.