На пороге великой смуты - стр. 62
– Не тебе судить, кто мой сын, Аннушка, – посмотрел на нее сверху вниз остановившийся рядом граф. – Я найду его. И княжну найду тоже. А теперь скажи-ка мне, грязная девка, как ты посмела держать на цепи моего сына? Взаперти… в сыром подвале… Ты же знала, кто он?
– Я больше не произнесу ни слова, – заартачилась она. – Я и так сказала вам слишком много.
– Ты мне ещё ничего не сказала такого, что могло бы полностью удовлетворить мое всё возрастающее любопытство, – ухмыльнулся граф. – Теперь мне хотелось бы поговорить о некоем месье Анжели, дорогуша!
Увидев его напрягшееся лицо, Жаклин запаниковала. Такого неудержимого страха ей не приходилось переживать никогда. Она сидела на полу не дыша. С трудом переведя дыхание, сказала почти шёпотом:
– Об этом господине я не знаю ничего!
– Именно такого ответа я и ожидал, – спокойно отреагировал на её лживый ответ граф. – А не ты ли мне рассказала, что именно этот мерзавец застрелил мою Машеньку? А быть может, это ты приказала ему совершить это неслыханное злодейство?
– Нет, он убил девочку по своему желанию, – угрюмо пробормотала Жаклин.
– А почему он это сделал? Чем могло помешать ему несчастное дитя?
– Ваша дочь была помехой для его замыслов.
– Каких замыслов?
– Я не знаю. Он никогда не посвящал меня в свои планы.
– Тогда какая такая «дружба» связывала вас?
– Никакой дружбы не было, – ответила Жаклин. – Он просто использовал меня как ширму для своих делишек.
– Каким же образом он это делал? – наседал граф.
– Не знаю. Он заставил меня обосноваться в Оренбурге и открыть шляпный салон.
– Ширма неплохая. Но для чего?
– В подвале салона он хранил деньги.
– Какие деньги?
– Медные.
– Гм-м-м… И много?
– Десятки бочонков.
– Они и сейчас в подвале?
– Не все. Там осталось всего только десять.
– А где остальные?
– Понятия не имею. Он их вывез куда-то.
– Так чем же помешала этому негодяю моя дочь?
– Я привезла её в Оренбург тайно, вопреки его воле, и скрывала долго от людей.
– Не вижу связи между деньгами, моей доченькой и причиной её убийства?
– Анжели боялся, что девочку могут увидеть. Он полагал, что на появление девочки бурно отреагирует местная общественность, – вздохнула Жаклин. – А это его не устраивало. А ещё его не устраивал ваш приезд в Оренбург, господин граф. Анжели испугался. Он понял причины вашего приезда, и это решило судьбу девочки!
– Теперь что, выходит, не ты, не Анжели, а именно я повинен в смерти своей дочери? – обомлел от такого кощунственного обвинения граф.
– Бог свидетель, я была против смерти девочки, но Анжели меня и слушать не захотел, – начала оправдываться Жаклин. – А теперь не мучайте меня, Александр Прокофьевич, а лучше убейте, если хотите.