На пороге Тьмы - стр. 56
– Че-то есть там, – сказал я негромко, переведя дыхание.
Федулыч с молодым молчали минуты две, всматриваясь, но так ничего и не увидели. То, что двигалось, – а я уже был уверен, что так и было, – замерло.
– Не, нет ничего, – сказал молодой тихо.
– На потолке, – уточнил я. – Эти самые «пионеры» по потолкам умеют лазить?
– Никто не умеет, – решительно сказал старший. – Они как люди, некоторые – как обезьяны. Если есть за что зацепиться, то могут залезть куда хочешь, но по гладкому потолку – без вариантов.
– Семин говорил, что вроде видел, как мартыхай по стене на потолок забрался, помнишь? – спросил молодой.
– Семину верить – себя не уважать, – отмахнулся старший. – Второго такого трепача на весь Отстойник не найдешь.
– Это верно, – не слишком уверенно согласился младший.
А я задумался. С одной стороны, со мной люди опытные, знают, что говорят. Если бы была вероятность того, что там что-то есть, то сходили бы проверить. Или еще что сделали. Но тут такой момент: если что-то сидит на потолке, а все уверены, что так быть не может, то… ну пойдет Федя со своими обратно, а что-то им свалится прямо на голову. Или что другое. Или оно затаится, а потом сбежит в город.
– Может, проверим все же? – спросил я.
– Мы от фонарей отходить не имеем права, – сразу отговорился старший. – Ни на шаг. Бывало уже, что твари старались нас без света оставить, а если так выйдет, то у нас шансов ноль.
Чувствуя, что совершаю глупость, но не в силах удержаться, я сказал:
– Я бы сходил, если прикроете.
Так вот, правильно, борьба со страхом путем парадного марша ему навстречу. Идиотизм в чистом виде – решение, принятое воспаленным мозгом, в котором все смешалось в кучу, а потом переварилось в кашу. И теперь я вдруг вызываюсь добровольцем. Молодец. Медаль мне и орден Сутулого, с закруткой на спине. Инициатива поимела инициатора.
– Прикроем, – с готовностью сказал старший, поудобней укладывая прямо на фонарную треногу свой карабин. – Шагай. Не боись.
В его голосе послышалось заметное облегчение, и я заподозрил, что от фонарей им отходить все же можно. И, возможно, даже нужно – просто они не очень хотят это делать.
– Ага, прикроем! – засуетился и младший.
– Ну… схожу, – кивнул я, чувствуя, что сам себя загнал в безвыходное положение и деваться уже некуда.
Пошел я медленно, вслушиваясь в каждый свой шаг, удерживая приклад у плеча и водя стволом «американца» из стороны в сторону. Шаг, еще, десяток шагов, два десятка… Каменный пол слегка поскрипывал под резиновыми подошвами сапог. Фонари светили в спину, и моя длинная тень расчертила собой все свободное пространство впереди, шевелясь в такт движениям.