На пороге апокалипсиса - стр. 6
– Твой папа был бесстрашным человеком и с большим сердцем. Неудивительно, что такая мама выбрала такого мужчину. И родился такой ты – Тихон. Лично я считаю: тихий человек способен на самые геройские поступки!
– Спасибо за добрые слова. Получается, что я для тебя открытая книга.
– Перед тобой настоящая профессионалка!
– Так вот, когда мои родители повстречались, мама грызла гранит науки в Лунном химико-фармацевтическом университете № 3, а отец – в Лунной полицейской академии № 7. По воле судьбы эти учебные заведения были возведены стена к стене. Также поблизости возвышался один куполоскреб, последний этаж которого занимал дорогой ресторан. И вот в свой день рождения – после вечерней и насыщенной новой инфой лекции – мама и ее лучшая подруга решили заглянуть в этот ресторан. Лифт отсчитывал этаж за этажом, а за его стеклянной стенкой сверкали и сверкали воздухолеты, скользящие по воздушным дорогам. Когда двери лифта распахнулись, именинница и ее подруга не поверили своим глазам. Изящный плющ обвивал стены ресторана, в самом центре зеленели карликовые пальмы. У каждого круглого столика из янтарного цвета березы в чашах на стройной подставке плавали нимфеи, а на столе гостей ожидали в качестве приветствия тропические фрукты, похожие на морских ежей или на клубки ниток с воткнутыми иголками, – иглоапельсины. Лина и одногруппница опустились в кресла: толстые ветви дерева чудесным образом образовывали ножки, сиденье, спинку и подлокотники. На каждый столик светила небольшая лампа с зеленым абажуром – единственные источники света ресторана «Станция». А через купол лунной колонии, который нависал над шикарным заведением, прекрасно различались сияющие звезды галактики Млечный Путь. Мамуля и ее подруга взяли бутылку истинного вина, ведь такое вино поставлялось в лунные и марсианские колонии с Земли, на которой виноградники по пальцам можно было пересчитать: всему виной непредсказуемый, слетевший с катушек климат. Еще в такой день заказали по мясному стейку не из пробирки! Лина наслаждалась праздничным ужином в компании лучшей подруги. В какой-то момент ее взгляд упал на молодого человека, сидевшего с мужчиной почтенных лет за центральным столиком, а не у окна, как мама с подружкой. Оба мужчины были одеты в форменные кители цвета вороного крыла с позолоченными крупными пуговицами, брюки с белыми вставками, на головах – полицейские фуражки с позолоченной кокардой, на ногах – белые туфли. Это Рогин и его отец, то есть мой старик и мой дед, решили отпраздновать успешное завершение запутанного дельца в «Станции». Рогин тоже выделил Лину. Они издалека бросали взгляды, полные интереса. Неожиданно возле столика девушек возник шеф-повар «Станции». «Дорогая именинница, примите от нашего ресторана и от меня лично этот авторский торт! – прокричал на одном дыхании шеф-повар и продолжил, обращаясь к гостям ресторана: – Аплодисменты!» Правда, хлопали не все, но вот папа не жалел ладоней. Да, целую минуту Рогин и Лина не отрывали смеющихся и счастливых глаз друг от друга. А после виновница торжества заметила: незнакомец чиркнул ручкой по салфетке и подозвал официанта. Через считаные секунды она читала такое красивое письмо: «Прекрасная незнакомка, позвольте поздравить вас с днем рождения, поцеловать вашу руку и пригласить на танец!» Лина вопросительно посмотрела на подругу. «Давай, давай, ответь!» – подбодрила та. Мама, держа лазерную ручку, своим каллиграфическим почерком вывела на отбеленной треугольной салфетке: «Я не против, мужественный незнакомец!» – и передала ее официанту. У панорамного окна возвышалась скромная сцена, и оркестрик задорно играл джаз. Кстати, никакие андроиды не трудились в «Станции»: ее хозяин понимал, что только человек способен творить волшебство на своем месте, именно поэтому в этот ресторан и слетались гости со всей колонии. Труба энергично и недовольно бурчала, свежо звенел рояль, потусторонне постукивал барабан, а между столиками Рогин и Лина танцевали в стиле свинг, слившись в неразделимое целое… Вот так познакомились мои родители. Они любили ностальгировать: вспоминать тот день… Сандра, знаешь, а мне уже становится лучше.