На полях Гражданской… - стр. 32
Я спрашивала Новикова:
– Почему казаки ведут себя так?
– А ты что, не видела, какие обозы они привезли?.. Им теперь это надо довезти до дома…
– Неужели и Шкуро такой?
– А разве дело в нем? В настроении казаков…
Меня отправили на станцию Касторную под присмотр коменданта, где под защитой бронепоездов находиться было безопаснее. Воспользовавшись передышкой, уехал на родину в Поныри Курской губернии Мыльцев-Минашкин, надеялся вывезти из имения родителей.
Ошеломительным известием прилетело:
– Оборона смоленцев прорвана…
Меня никто не мог удержать. Я взлетела на насыпь станции, с которой открывался обзорный вид на равнину и село Касторное. Увидела, как конники скачут по улицам села и отлетают от залпов смоленцев, как снова пробежала на выручку офицерская рота марковцев, как смоленцы вытянулись из села и, отстреливаясь, отходили к станции, как Новиков на Дарьяле кружил в последней цепи.
Я с ужасом вспомнила слова Постовского: не боитесь, что могут под вами убить коня, полковник?
Но обошлось. Красных остановил огонь бронепоездов.
Все ждали решающего сражения, когда разобьют Буденного и белые двинутся в наступление. Марковцы и смоленцы готовы были биться до последнего. А вот казаки? Помню, много беженцев собралось на насыпи железной дороги. Они не хотели ехать никуда, надеясь, что вот-вот все изменится, красных толкнут на север и восток и люди вернутся в оставленные дома. Мною владело приподнятое настроение. Еще накануне я увидела три танка, которые сгружали на станции.
– Они им дадут!
Я наблюдала в бинокль с насыпи. День выдался ясный, и можно было видеть конные лавы. У меня спрашивали: «Ну что там?», «Ну не молчите же!», просили бинокль, что-то восхищенно вскрикивали, заметив хоть малое движение. Массы кавалерии маневрировали друг перед другом.
Я твердила:
– Прейсиш-Эйлау… Кенигсберг… Рымник… Бородино…
И не знала, с какой битвой сравнить предстоящее сражение. В моем воображении роились варианты боя, в конце которого буденновцы обязательно побегут.
День перевалил за полдень, но кавалерийский бой не начинался.
И вдруг:
– Наши отходят!
Конная масса казаков в беспорядке рысью сдавала назад.
Никто не верил. Вырывали друг у друга бинокли. Поднялся невообразимый шум.
Проскакала сотня всадников со значками – изображением волчьей головы. Это был конвой генерала Шкуро. Все закутанные в башлыки, платки, с нахлобученными на головы шапками-кубанками, в бурках, скрывающих фигуры, на похудевших конях.
На поле остались танки и редкие стрелковые цепи, которые также начали отход.
Я разглядела генерала Постовского, который прыгнул в коляску и пустил коней в галоп.