На полях Гражданской… - стр. 15
Вдоль отливавшего синью русла речки Трещевки тянулись дворы, а дальше в верстах трех в верховьях реки находилось его имение. Но ехать туда после побега было опасно: туда могли наведаться солдаты.
Новиков спустился с бугра и мимо домов с высокими плетнями направился к яблоневому саду, в котором выступала крыша нашей усадьбы. Чем ближе подъезжал к дому, тем спокойнее становилось на душе.
Новиков спрыгнул с коня:
– Принимайте!
– Папа! У нас гости! – вне себя от радости я вылетела из комнаты.
«Дождалась!» – сердце готово было выпрыгнуть.
– Вот это да! – на крыльцо вышел отец. – Что это вы, на ночь глядя? При параде и без седла? – прищурился.
Новиков с виноватой улыбкой подошел к Василию Алексеевичу.
– Нелегкая привела к вам. Хотели меня отправить в «могилевскую» губернию.
– Куда, куда? – не понял отец. – А, пытались арестовать…
Неожиданный визит Новикова насторожил отца, но отказать в гостеприимстве соседу он не мог. Я была ошеломлена от счастья.
Долго светились окна в нашем доме. В камине с треском горели поленья. Новиков рассказывал, как приветливо «встретил» солдат. Василий Алексеевич от смеха утирал слезы, моя мама Мария Адольфовна охала и выставляла на стол тарелки с блинчиками и наполняла вазочки яблочным вареньем. Алеша слушал, открыв рот, а брат Сергей добавлял:
– Когда командиром Смоленского полка стал Вячеслав Митрофанович, все изменилось. Родной отец. Как Суворов! С горсткой солдат опрокинул батальон. Взял в плен батарею. За храбрость награжден именным оружием…
– Вы приукрашиваете, – смущался Новиков, ловя на себе мои взгляды.
Быть может, именно в те вечера глазки-смородины, окаймленные черными прядями волос, румяные щеки с ямочками (ведь все девчонки любили смотреться в зеркало), произвели впечатление на Новикова. И он наконец-то обратил на меня внимание.
Может, по недосмотру родителей, а скорее по их благословению, все дни я была рядом с Вячеславом Митрофановичем. Утром мы уходили в глубину яблоневого сада, на деревьях которого пробивались почки; бродили вокруг играющего, как слюда, пруда и, кто дальше, кидали в воду камешки; днем пили чай в каминной, слышавшей голоса многих достойных людей – и теперь голос героя войны Новикова; играли с братьями в «казаки-разбойники»; а вечером задерживались на перекидном через Трещевку мостку с гладкими перилами и общались с небесными светилами.
– Смотрите, месяц светится, как кольцо! И его одевают на пальцы звездочки…
– Повторите, – просил Новиков.
Я повторяла и:
– … месяц кован умельцем-кузнецом…
– Как вы поэтичны…
Мой старший брат подарил Новикову седло с уздечкой, и мы ускакали в дубовые рощи.