На подступах к Сталинграду - стр. 18
Как часто бывало на ярмарках, народ толпился прямо на улице. На дощатой стене висел кусок белой простыни. Перед ней стоял простой табурет, а в метре от него возвышалась тренога с лакированным ящиком, которым снимали желающих.
Парень дождался, когда пришла его очередь, и сел перед большим объективом размером с крупную сливу. Фотограф накрылся тёмной накидкой и заглянул в аппарат. Посмотрел, попал ли в фокус этот солдат. Вылез наружу из-под плотной тяжёлой ткани. Подошёл к рядовому и слегка поправил пилотку и поворот его головы.
Вернулся назад к деревянной камере. Сказал: «Внимание, товарищ, снимаю», – и нажал пальцем на кончик длинного шнурка, что держал в левой руке. Раздался тихий щелчок. Павел встал и, уступая место другому клиенту, сделал шаг в сторону.
Фотографы трудились всю ночь напролёт. Проявляли стеклянные пластинки и закрепляли полученное изображение особыми химикатами. Промывали чистой водой и ставили на торец, чтобы их просушить.
После того как пластинки просохли, вставляли их по очереди в другой аппарат. Он назывался увеличителем. Состоял из специального фонаря, закреплённого на штативе и ходившего вверх и вниз.
Снизу клали лист фотобумаги. Направляли на него луч света, пропущенный через очередной негатив. Ждали три-четыре секунды и выключали яркую лампу. Клали бумагу в ванночку с проявителем. Затем с закрепителем и, наконец, промывали водой. Потом мокрый снимок клали лицевой поверхностью на стекло, где он сушился час или два.
На другой день Павел получил фото размером девять на двенадцать сантиметров. Взглянул на своё лицо, застывшее в немом напряжении, и положил карточку в простой серый конверт без рисунка и марки. Туда же сунул листок, что исписал накануне. Хорошо, что в казарме нашлись чернила и ручка с бумагой.
В коротком тексте он сообщал маме, что с ним всё хорошо. Сейчас он находится в учебном полку, а когда поедет на фронт, ему неизвестно. Как только узнает, куда его отправляют, то сразу обо всём сообщит.
Лизнул языком сухую полоску, нанесённую на клапан, и сморщился от неприятного вкуса, возникшего на языке. Быстро заклеил конверт. Вывел сверху имя района, деревни и номер дома, где жил до призыва, а ниже фамилию любимых родителей. Пошёл к зданию штаба полка и сунул в почтовый ящик, висевший возле крыльца.
Все другие послания он должен был писать уже с фронта. Причём отправлять без конвертов и марок. Складывать листок треугольником и заправлять длинный край внутрь бумажного свёртка. Черкнул сверху адрес своего получателя и готово. Лети армейский привет, хоть на самый край великой страны.