На пересечении миров, веков и границ - стр. 5

Когда мне исполнилось 5 лет, и у меня появился брат, родители отдали меня в подготовительный класс известной частной английской гимназии. Они очень хотели, чтобы я закрепил знания английского языка на новом, не кокни уровне. В этой же гимназии, но в старшей группе, учился и будущий переводчик Брежнева – Суходрев. До сих пор помню, как мне, к тому же заикавшемуся, было неуютно в чужой обстановке, в окружении достаточно снобистских мальчишек-англичан, а мои стремления общаться с Суходревом он резко пресекал: ему хотелось общаться со сверстниками, а не с каким-то малолеткой.

Обучение в младших классах вели монашки какого-то ордена. Ежедневно занятия начинались с распевания молитв, которых я не знал и не хотел учить (Отец, согласившись со мной, рекомендовал мне под ту же мелодию мурлыкать тары-бары-растобары

К счастью для меня, обучение в этой гимназии длилось не очень долго: На одном из уроков рисования я был вызван к доске, нарисовать корабль. Полный усердия и гордости за страну я нарисовал не только корабль, но и старательно нарисовал красный флаг и вывел его имя: POTEMKIN.

Реакция последовала незамедлительно: … до конца урока я был поставлен на колени на горох (в то время в английских школах еще были разрешены физические наказания учеников). На следующий же день отец забрал мои документы из гимназии и моё обучение в Англии навсегда закончилось, но боль и стыд от стояния на коленях на горохе еще долгое время преследовали меня во снах и, к сожалению, также не способствовали моему излечению от заикания.

Когда в разных изданиях, в СМИ и т.п. пишут и говорят о туманном Альбионе, смогах в Лондоне и других городах Великобритании, то мало кто представляет, что на самом деле представляет собой этот смог.

Помню, однажды мы с родителями были в Торгпредстве на каком-то мероприятии. Решив пойти домой, мы не узнали окружающую нас местность: всё вокруг было залито, как бы, молоком с запахом железнодорожной копоти, видимость не позволяла увидеть не только кистей рук, но даже и локтей. Фонари ничего не освещали, и их самих не было видно. Полицейский, дежуривший у входа в Торгпредство, сказал нам, когда мы ощупью на него наткнулись, что хозяева домов и дворники натянули между фонарными столбами веревки, по которым нам и следовало идти.

Время было достаточно позднее, так что мы столкнулись с идущим нам навстречу человеком только один раз. Испытание пришло на единственном на нашем пути перекрестке, при переходе через улицу: взявшись за руки, мы гусиным шагом двинулись в сторону, якобы, противоположной стороны, но не наткнулись ни на тротуар, ни на столб, ни на веревку. Папа приказал остановиться, а мы с мамой уже начали всплакивать: что такое, где мы, что случилось. По приказу папы мы замолкли и несколько минут простояли на месте в полной тишине, пока не услышали коротких гудков, которые в чрезвычайной ситуации издавали маневровые паровозы на станции. Тогда мы двинулись в сторону гудков, хотя мне казалось, что они раздаются в тумане со всех сторон. Оказалось, что за счет гусиного шага мы несколько переоценили пройденную нами часть дороги, не дойдя до тротуара каких-то полметра. В детстве, когда я болел с высокой температурой, мне часто снился этот пережитый ужас: плотный обволакивающий туман с запахом гари, тщетное желание что-либо увидеть или, хотя бы, до кого-либо докричаться.