На переломе эпох. Том 1 - стр. 113

Тимофеев увидел лежащую рядом с собой женщину в годах, с мокрым полотенцем на голове.

На тумбочке лежала ветка кипариса и ракушка.

– Миша! Что теперь? Я боюсь! Подай валидол…

Влад повертел вокруг головой, привстал, ища глазами Мишу.

– Да вот, он, валидол, Мишенька. Не там ищешь.

Влад перестал крутить головой и посмотрел на себя в неподалёку висевшее зеркало.

Увидев себя, Влад заорал:

– Что с моим лицом! Что с моей головой!

И, прикрыв ладонью большое пятно на лбу, подскочил с кровати.

«Наверное, обжёг, когда горел в БМП, – пришло первое ему на ум, – а эта странная женщина!.. На кого-то она мне похожа!?.» – Влад вылетел из комнаты прямо в окно…

Исчезли кипарисы за окном. Вокруг снова были пятиэтажные коробки домов…

– Нужно создавать отряды самообороны! Нужно раздать всем на площади оружие! – кричал толстяк, похожий на мальчиша- плохиша, подгоняя грузовики, гружённые «Калашами»61…

– Любка, почему дома не убрано? – Буркнул усатый мужчина в военной форме с эмблемами танкиста шестнадцатилетней девочке, едва отворив дверь.

– Я только что пришла из школы, ещё не успела, – Люба, понурив голову, поспешила куда-то юркнуть подальше от отчима.

– Костя, сынок, ты проголодался? Мой руки, пойдем на кухню! – он ласково погладил по голове десятилетнего мальчика, который вошёл в дом вместе с отцом.

Глаза мальчика радостно блестели. На щеках был здоровый румянец.

– Любка! Накрывай на стол! – крикнул отец в комнату, куда юркнула девочка. И, вдобавок, буркнул себе под нос. – Что за оторва растёт! Ни какого порядка в доме. Полная бестолочь, – и про себя подумал, – «только и может, что огрызаться. Здоровая уже девка вымахала, а проку в доме никакого. Одни убытки и разорение для семейного бюджета. Шмотки то всё круче и круче покупай, а отдачи-то ни какой».

(Этот усатый мужчина слыл вокруг как добропорядочный семьянин. Положительный в быту, заботливый муж, хороший служака. Любе было меньше года, когда он женился на её матери. Все вокруг смотрели на него с должным уважением, за сей подвиг. Ведь не каждый способен на такую жертву. Взять в жёны женщину с «привеском». Но Валентин был не из тех, кого останавливают такие мелкие препятствия. Он и сам гордился собой и своим «благородным» поступком. Дочка была хоть и не родная, но он с должной отцу заботой относился к девочке. Покупал ей всё, что нужно, купаясь в лучах благодарности своей любимой супруги. Из девочки он решил вырастить дочь, за которую он смог бы гордиться. Поведение, которое в обществе могло бы принести ему ещё большее почтение. Будучи человеком отчасти – успешным, отчасти – тщеславным и даже несколько эгоистичным, он мало интересовался внутренним содержанием людей, его окружающих. Хоть Валентин сразу и не был Любе плохим отцом, но только до той поры, пока не появился его собственный сын, её брат, на рождении которого он категорически настоял. Итак, через пять лет, когда на свет появился его собственный сын, Валентин назвал его Костей, в честь своего отца, или, в обиходе, Костяем. Появление на свет маленькой собственной генетической копии, изменило Валентина. По крайней мере, открыло в нём неведомые ранее для него самого свойства. Он не мог более любить своих двоих детей на равных. Сын получал больше внимания и не только от того, что он был младшим. Разумность и рассудительность, свойственные Валентину раньше в его отношениях с его приёмной дочкой, сменялись порой полным безрассудством и чрезмерностью в отношениях с сыном. Ранее «вредный для здоровья» шоколад, теперь покупался практически в неограниченных объёмах. «Вредные» для психики ребёнка взрослые посиделки, от которых всегда отстранялась Люба, теперь проходили всегда в присутствии Кости, который никогда не оставался дома один…