На перекрёстке двух миров - стр. 5
– Бетти, детка, сдается мне, нет совершенно никаких причин для волнения, – последовал лаконичный ответ. – Если он где-нибудь в саванне или джунглях, а может быть, даже в пустыне, то ему в самом деле трудно с ними связаться.
– Но, дядя Генри, он же не может быть там постоянно! Ему и его группе приходится же как-то пополнять свои запасы и сообщать о проделанной работе.
– Для этого совершенно необязательно возвращаться в большой город, дорогая.
– Допустим, я соглашусь с вашими доводами, – ответила Элизабет. – Но почему сотрудники организации толком не знают о местонахождении коллеги и его команды? Почему Ричард не связывается с ними?
– Наверное, поблизости нет телефона, только и всего, – пошутил капитан Херрингтон.
– Но, дядя! Мы живем не в каменном, а в двадцатом веке, и телефон сейчас – не проблема. К тому же, у них обязательно должна быть рация.
– Дорогая, рация – это всего лишь техника, которая имеет привычку отказывать в самое неподходящее время. Мало ли, что могло произойти!
– И руководителей WCS это не волнует? Пропали их люди, а они ничего не предпринимают.
– Бетти, прошло всего лишь полторы недели, – возразил ей Генрих Херрингтон. – Поэтому руководство и не бьет тревогу. Еще достаточно рано для того, чтобы делать определенные выводы…
– Не полторы, а уже две недели, – перебила его девушка, вскакивая.
– Тише, тише, – попытался успокоить ее капитан. – Давай договоримся так: я сам все разузнаю по своим каналам, а потом сообщу тебе. Хорошо?
Племянница молча кивнула головой.
– Ну, вот и отлично. Улыбнись, Бетти. Я уверен, с Ричардом ничего не произошло. Он крепкий и выносливый молодой человек. Более того, он не первый год в Африке. Не беспокойся. Завтра, самое большое послезавтра, все выяснится.
– Спасибо, дядя Генри. Вы всегда вселяете уверенность и даете надежду.
– Не за что, дорогая, – ласково потрепав девушку по щечке, ответил он.
Капитан Херрингтон сдержал свое слово, и к следующему вечеру стало известно, что Ричард и его группа находятся в Танзании, и у них сломана рация, но через две недели они должны прибыть в Табора и связаться с основной базой. Это известие ненадолго успокоило Элизабет.
Но теперь, когда прошло больше месяца с того времени, когда были получены эти сведения, волнение и тревога вновь овладели ее сердцем. «Письмо, – спохватилась она. – Мадам Клишо передала мне его сегодня утром. Как я могла забыть?». Девушка открыла сумку и достала из нее помятый конверт. На нем стояла дата отправки: двадцатое апреля. Внизу был написан ее адрес, а в графе «Отправитель» только: «Момбаса, Кения». Мадемуазель Бертон узнала почерк своего брата, точнее, один из его почерков. Так он писал, когда сильно торопился. «Двадцатое апреля… Это почти полтора месяца назад. Почему письмо так долго шло? Впрочем, нет, дата получения… Так плохо видно! Десятое мая… Да, точно. Десятое мая. Это не письмо долго шло, это я отсутствовала дома слишком долго. Но что Ричард делал в Кении, когда он должен был находиться в Танзании?».