На отшибе - стр. 33
Вскоре после того, как лекарство начало помогать Эгине, её папа стал очень нервным. Он всегда становился таким, когда дочке бывало лучше него. Это касалось и самочувствия, и настроения.
– Если мне плохо, то и всем будет плохо, – открыто говорил папаша. «Всем» не уходило дальше дочки и иногда её мамки. Остальных он боялся. Эти же двое были весьма терпеливыми и миролюбивыми. Эгина к тому же была запугана с детства. Папаша говорил ей, что если она кому на него пожалуется, то ещё и виновата останется, потому что он обвинит её в клевете.
И вот, после того как «болезнь», казалось бы, прошла, внезапно нагрянул сильный приступ. Эгина резко проснулась утром от кошмара. Пульс подпрыгнул выше ста ударов, рвало и ломало. Отпившись сердечными каплями и, радуясь тому, что дома нет никого, кроме похудевшей и побледневшей от недоедания мамки, Эгина стала говорить, что у неё больше нет сомнений в том, что их травят.
– Но как мы это проверим? – мамка же всё ещё была не уверена.
– Никто в последнее время, кроме нас супа не ест, – замети ей дочка. Дядька часто пропадал на дачах друзей и халтурах, и возвращался переночевать сытым. Тётя всегда уносила свои продукты к себе, в комнату, объясняя это тем, что её могут объесть. Папа вдруг начал самостоятельно жарить себе яйца с колбасой. Прежде он никогда не заглядывал на кухню раньше, чем там появлялись готовые блюда на столе.
– Ну, тоже не ешь, – ответила мама.
– Так они и в чайник отраву могут подсыпать, и в сахар. Папа из чайника воду в последнее время не наливает. Из-под крана берёт и в ковше кипятит. Якобы так быстрее. Чайник, мол, полный, долго греться будет. И сахару не кладёт. Может, нам действительно до Герберы съездить на месяц-другой? – предложила Эгина, понимая, что, если остаться здесь, будет хуже, – Там и решим, что дальше делать.
– Ну, можно на пару месяцев к сестре съездить, если она пустит, – задумалась мама.
– Так ты ей объясни, что дело очень серьёзное.
– Хорошо, попробую, – согласилась мамка.
– Только пока не договоришься, никому ничего больше не говори, а-то кто знает, что они ещё удумают, – предупредила дочь.
Мама долго разговаривала по телефону, и сестра сказала, что подумает, посовещается с домочадцами. Думала она сутки, не меньше. За это время Эгина успела вскочить среди ночи от ещё одного кошмарного сна и напиться капель от подскочившего пульса. Поставив флакон рядом со своим диваном, она смогла заснуть снова.
Утром Эгина проснулась спокойнее, но ощутила, что сердце снова сильно колотится. Она насчитала сто пятнадцать ударов, но отнеслась к этому спокойно и выпила капель. Вскоре сердцебиение пришло в норму. Папаша уже ушёл на работу. Это радовало. Эгина не хотела, чтобы он видел, что с ней происходит, и что она делает. Мама встала тоже совсем недавно. Дядьки с тёткой дома тоже не было.