На острие - стр. 26

Разве что нырнуть в проулок, такой узкий, что раскинув руки, можно коснуться стен. Добежать до тупика и резко, на пределе сил взлететь по отвесной кладке и приземлиться уже на той стороне, а потом шмыгнуть в ближайший подвал.

Спину обжигает холодом, и я спотыкаюсь: нас все-таки увидели. Саро. Высокий, в идеально сидящем костюме, с убранным в ножны мечом…

– Ларка! – шипит Ларс и тянет меня дальше, к другому окошку, а оттуда – в подворотню.

А так хотелось развернуться и вцепиться ногтями в это чисто выбритое лицо, погрузить пальцы в глазницы, вырвать эти безумные, но такие страшные глаза.

– Ларка! – оплеуха приводит в чувство. – Рехнулась? Бежим!

Мы не знали этот район также хорошо, как свой. Но взгляд привычно подмечал упоры для ноги, щели, дыры в подвалах, куда можно нырнуть и спрятаться. Разглядеть бы еще камеры!

Через пару минут к нам присоединились еще бегуны. Мчались чуть впереди, словно показывая дорогу. Знак, понятный всем паркурщикам Города, сообщил, что парни просят довериться.

Выхода не было, и мы помчались за ними.

Подворотня, щербатая стена, балкон… Громкие и злые крики вслед – кто-то из жильцов остался недоволен, но провожатые даже не замедлились. Еще с четверть часа гонки по незнакомой трассе, и они нырнули в какую-то сараюшку.

– Сюда! – легко отодвинули кресло, под которым оказалась дыра. – Отсидитесь там.

И, оставив нас в темноте, исчезли.

– Что дальше? – спросила у Ларса.

Тот напряженно прислушивался к тишине. В какой-то момент она сменилась голосами, топотом ног, грохотом роняемой мебели. Я закусила губу, чтобы не закричать от страха и почувствовала, как пальцы Ларса сжали мою ладонь.

Стало спокойнее.

Над головами заскрежетало – это сдвинули кресло. Не знаю, почему они не увидели закрытый деревяшками лаз, похоже, что-то помешало, потому что шаги простучали к выходу и все стихло.

– Что дальше? – билось в голове, но сказать это даже шепотом я не решалась. Единственной связью с реальностью оставалась рука Ларса, в которую вцепилась, как в соломинку.

Наши пальцы переплелись, и страшно было, что эта связь прервется. Я сильнее прижимаюсь к мужской груди и чувствую напряжение. Невидимое в темноте движение, и скорее угадываю, как он смотрит вверх, туда, где деревянный настил отделяет нашу крохотную, примерно два на два метра каморку от охотников за головами.

Хочется шептать, говорить, кричать – что угодно, только не эта глухая тишина, и тут же рука Ларса проводит по голове, спине, плечам, успокаивая. А потом я чувствую на пальцах дыхание и невесомый поцелуй.

Машинально тянусь к лицу Ларса. Он не брился пару дней, губы царапает щетина. Плевать! Подумаешь, нежности какие!