На острие - стр. 18

      Я не видела этот оскал. Не сегодня. Не сейчас. Главное – луна! И плевать, что сорваны ногти, что одежда в грязи и порвана, что кровоточат руки. Главное – вперед!

      Я смогла отдышаться, только стоя на самом верху. Прозрачно-серые пятна на Луне ничуть не уменьшали её сияния. А вот звезды блекли перед величием ночной госпожи, и даже далекие огни Города казались тусклыми.

      Они мерцали вдали и напоминали планктон на поверхности океана. Я никогда не видела, как светится море, но давно умершие авторы любили описывать это явление в своих романах.

      Красиво до боли. И также холодно.

      И одиноко.

      Меня обступала темнота. Свет – он был далеко, слишком далеко, чтобы дотянуться, чтобы стать его частью. А вот мрак казался глубоким и вечным. Он манил не меньше далеких огней, переливающийся, словно драгоценности, которыми высшие саро украшают своих женщин.

      Несмотря на теплую ночь, ветерок уже успел нахвататься сырости в заброшенных домах и теперь остужал разгоряченное бегом тело. Меня знобило, но уходить не хотелось, так прекрасен был ночной Город.

      И Луна.

      Она вставала над ним огромной жемчужиной, светящимся шаром, напоминая о вечности.

      Пройдет время, и разруха раковой опухолью расползется от запреток к новым пока домам. Разрушит здания, погасит огни. Успокоит вечный шум, не будет ни рева двигателей, ни музыки, ни смеха.

      Не останется ничего.

      Меня тоже не останется. А главное – утихнет эта ноющая боль! Так, может, и не стоит ждать так долго? Раскинуть руки и сделать один шаг. Оттолкнуться и прыгнуть как можно выше и как можно дальше?

– Стой! – меня откинуло от края. – С дуба рухнула? Идиотка!

Растрепанный Ларс не стеснялся в выражениях. Даже замахнулся пару раз, но ударить не посмел.

А я смотрела на него, лежа на жестком бетоне, и чуть не плакала от досады. Не успела! Всего один шаг – и не успела!

– Ты хоть понимаешь, что чуть не натворила?

Ларс присел на корточки и наклонился. Его лицо оказалось близко-близко, и щеки блестели, словно мокрые.

– Ты… плакал? Почему?

– Ну точно идиотка! – меня рывком подняли на ноги и оттолкнули подальше от края. – Сама не догадываешься?

Я огляделась.

Город все так же мерцал вдалеке мириадами разноцветных огней. Луна по-прежнему висела над головой, а темнота затаилась в углах и между осколками бетона.

Но очарование уже пропало. Это были просто ночь, луна и Город.

На смену восторгу пришла усталость.

– Прости, – наверное, надо было сказать что-то еще, но сил не осталось. – Давай возвращаться.

Движение все так же приносило удовольствие. Но эйфория, которая привела меня на высотку, не вернулась. Оно и к лучшему – безопаснее.