На одном дыхании - стр. 6
Уже у самого города меня застиг неожиданный и по-летнему бурный, суматошный и оглушающий ливень. Я просто захлебывалась в прохладных потоках воды, которые рванулись весело и отчаянно откуда-то сверху, ноги скользили по размытой дороге в бурлящих ручьях чуть ли не по колено. Продрогшая вконец от этого безжалостного дождя, усталая смертельно от всего этого долгого дня, я у себя в комнате на веранде с трудом стянула мокрую одежду, завернулась в прохладную простыню и моментально уснула глухим тягостным сном.
Проснулась неожиданно и, с трудом продираясь сквозь липкую заспанность, не сразу поднялась с кровати. Промыла глаза, долго пила из зеленой с отбитым краем кружки молоко. Вдруг неожиданно поняла, что день еще длится, но какой-то он перерожденный, совсем новый! Чуть запылившиеся стекла веранды сияли ослепительно и празднично, омытые бурным дождем.
Ярко зеленели свежие кусты черемухи, осыпанные щебетаньем невидимых птиц, в доме о чем-то спорили и смеялись. Это были мои подруги, разговаривавшие с мамой. С утра они ходили за земляникой, а после дождя зашли спросить, как мой поход в лагерь к Олюшке.
Мы ели землянику с молоком, сияли друг на друга возбужденными лицами и говорили, какой чудесный сегодня день! И я, удивляясь, вспоминала, какой был восхитительный лес, ароматный и томящийся от зноя. Как приятно было, сходя с дороги, путаясь руками в горохе, рвать полинявшие от солнца васильки… Какой теплой и ласковой к босым ногам была дорога, умильными капельки пота на веснушчатом носу кондукторши в автобусе… День в воспоминаниях был пропахшим не пылью, а знойным солнцем. К воспоминаниям этой жары неуловимо примешивался аромат прохладной земляники, которую мы ели, вкус холодного густого молока, они освежались тем ливнем, который еще два часа тому назад казался безжалостным, оглушающим, грубым.
Нам было так хорошо, так беспричинно весело и легко, что мы смеялись и гримасничали больше, чем говорили. И весь этот день, сотканный из солнечных лучей и дождя, пропахший земляникой и зеленью, – то запыленной и вялой, то мокрой и упругой, казался уже непрерывным потоком несказанного счастья.
Мне этот день снился потом очень долго. Я заучила его, и как только он начинался, цветной, светлый, легкий, я радовалась тому, что поплыву в волнах зноя и струях дождя, буду легко, без напряжения парить над полем, где в желтых овсах бликами неба скользят голубые васильки… И чем дальше во времени я отходила от этого дня, тем прозрачней и невесомее становился мой славный сон, словно таял, изнашивался от частого употребления. Он становился беззвучным и бесплотным, но я все равно радовалась тому, что опять смогу ощутить во сне запах прохладной земляники и вкус холодного густого молока…