На обочине времени - стр. 16
– Скоро сессия, – пригрозил он. – Я посмотрю, как вы поплывете у Скворца. Вынесет полгруппы, тогда поговорим.
Лена отчаянно тряхнула головой, отбрасывая волосы.
– Все сдают, и мы сдадим.
– Возможно, но только с какого раза.
– Да уж как получится. Жизнь большая.
– Но прожить-то ее надо начисто. Пересдать уже не дадут.
– Что и обидно. – Я тоже ввязался в разговор. – Говорят, что открыты все дороги, а на самом деле существует одна-единственная. Которую еще, может быть, и не отыщешь.
– Ты ищешь трудности там, где их нет, – бросила Лена и мне. – Зачем метаться и выбирать? Видишь дороги – становись на любую. Она и будет твоей, хотя бы на первое время. А если уж совсем невмоготу станет тащиться – переходи на соседнюю.
Мы со Смелянским переглянулись.
– Ну а ежели не допрыгнешь? – спросил он. – Пойдешь на время, а окажется, что навсегда. Может быть, сначала подумать.
– Подумаю. До июня еще больше полугода.
Так, сказал себе я, старательно разглядывая пожелтевший уже потолок, знаю, кто у нас лишний. Спросил у хозяина, где бы покурить, но он досадливо кивнул на пепельницу. Дурак упрямый. Вышел бы я за дверь, они бы тут живо объяснились без слов. Нет, вечно ему нужно было все договаривать до самой точки. Ну а раз так, я закурил свое «Солнышко» и принялся наблюдать, как колечки проходят одно сквозь другое, поднимаясь к побеленному потолку. Две темы вели мои друзья, каждый свою, но получалось, что, сталкиваясь, тезисы не отрицали друг друга, а дополняли. Тогда мне такой переход от аннигиляции к умножению показался совсем неожиданным. Лишь значительно позже я понял, как сложно и замысловато устроен подлунный мир.
– Пробовать надо раньше.
– А раньше не получается. Без согласия близких и ответственных.
Теперь она уже не поддразнивала, а откровенно издевалась. Мишка замахал руками, разгоняя не то мой дым, не то ее слова.
– Как ты можешь? Как ты можешь курить такую дрянь?
– Другие не по карману.
– Да я бы из принципа такое и в рот не взял.
– А что такое принципы? – вкрадчиво спросила Елена. – Это когда нельзя, потому что не можешь?
А это уже без меня. Проблема, может быть, общая, но в данном случае такая частная, что мне ее лучше и не знать вовсе. Я сунул окурок в пепельницу, соскользнул с подоконника, пробормотал «минуточку» и двинулся вон из комнаты, делая вид, что мне приспичило. Но в дверях столкнулся с Людмилой Константиновной, торжественно провозгласившей: «К столу!»
– Нет, – сказал Смелянский. – Принципы – это когда уже и не хочется, потому что нельзя…
Поначалу мне понравилась эта компания. Здесь собрались люди разного возраста и положения. Основной тон задавали люди солидные, удобно расположившиеся между четырьмя и шестью десятками лет жизни. Были молодые, относительно молодые конечно; я оказался самый маленький, если не ростом, то годами. Но тут же восседала и парочка поседевших патриархов, в свои семьдесят ловко закидывавшие в беззубые рты рюмку за рюмкой. Спиртного выставили много, и темп Яков Семенович задал резвый.