На неведомых тропинках. По исчезающим следам - стр. 36

Чай или кофе в нечистых домах предлагают лишь в одном случае, если желают подсыпать яд.

– Передайте Ксьяну, что он может засунуть свое предложение в зад. Я не продаюсь, – обошелся без атрибутов вежливости хозяин.

– Так и мы – не торговые представители. – Явидь подкинула на ладони серый дорожный камешек.

Мужчина проследил за полетом указующего амулета, темные глаза сузились.

– Влад, выйди! – скомандовал он сыну.

– Но…

– Выйди, я сказал.

Его сын дернулся, но протестовать вслух не стал. Дверь за человеком, по капризу святых приходящемуся мужчине сыном, закрылась.

– Ему нужен Влад. – Хозяин дома не спрашивал, он утверждал.

– Ничего удивительного. Он охотился в Вепревой пустоши, охотился на ребенка. – Молодой целитель отвернулся.

– Но никого не убил и даже не покалечил.

– Назови другую причину. – Пашка еще раз задумчиво рассмотрела камушек и убрала в карман.

– Люди – товар скоропортящийся. Шаг наверх по стёжке – и выбирай на свой вкус, – поморщился мужчина.

– Но нужен конкретный человек, – сказала я, – твой человек.

– Не понимаю, – развел руками мужчина, – К чему вам – нелюдю и целителю, пусть пока серому, менять судьбу, свой род? Куда уж выше? Что вас не устраивает? Ей, – он указал на меня, – все равно не помочь!

Я проигнорировала и его недовольный взгляд, и слова. Странные слова, так не соответствующие эмоциям. В то время как чувства кричали, что вот сейчас, еще немного, и все встанет на свои места. И я пойму разрозненные намеки, что вертятся в голове, как забытое слово на кончике языка.

– Эм, – клацнула зубами Пешка. – Ты о чем, ведьмак?

– Гвоздарь тоже говорил что-то о судьбе, – нахмурился Мартын и полез за желтой тетрадью.

– И вы еще будете меня уверять, – увидев дневник подвия, хозяин дома прикрыл глаза, – что пришли не за судьбой. Даже дед понял, а он умом не блещет.

– Вы – сын, родившийся у дочери кузнеца от Тура Бегущего, – сообразил целитель. – А Ксьян?

– Я слышу одну и ту же кровь, бегущую по венам, – оскалилась змея.

– Она и есть одна. Молодой и здоровый подвий останавливался не только в Подгорном, и не только у кузнеца была дочь.

– Вот тебе и овечье одеяло, – пробормотала я.

– То есть, ваш брат настолько соскучился по племяннику, что жаждет встречи на алтаре, – заключила Пашка.

Мужчина замолчал, и это молчание было красноречиво. Дело было не в человеческом охотнике, вернее, не только в нем. Иначе того бы уже давно отловили, слишком уж разные у них с северным «дядей» весовые категории. Если задуматься, староста Пустоши не просил нас поймать охотника или вывести за пределы стёжки, он всего лишь просил обозначить его местоположение сигнальным артефактом.