На нее запрет. Дочка Шаха - стр. 8
В солнечное сплетение бьет огненный шар, когда мне удается рассмотреть черты лица мужчины… Лева! Я не видела его два года! Последнее время, прилетая в Москву, он не приезжал к нам в гости. О том, что он в России, я узнавала от Ули – его сестры, или Ваньки. Последний раз мы виделись у Соколовых…
Андрей еще не понял, что мы не одни. Вжимая меня в стену, он терся возбужденным членом о мой живот. Я вмиг протрезвела. Если еще несколько минут назад идея распалить Андрея казалась мне заманчивой и любопытной, то сейчас ничего кроме раздражения я не испытывала.
Заложив руки в карманы черных брюк, Бессонов стоял за его спиной. Удерживая мое лицо руками, Андрей яростно терзал мои губы. Дорвался! Картина просто отвратительная – один целует, второй наблюдает.
Лев изменился: стал еще крупнее, раздался в плечах и будто стал выше, хотя это, возможно, мне только кажется. Страх порой играет с нами злые штуки. А я сейчас отчего-то испытывала именно это чувство. С чего вдруг? Лева никогда меня не обижал. Но в данный момент его энергетика пугала, я не могла рассмотреть его взгляд, но почему-то была уверена, что он жесткий и злой.
Кажется, будто мы стоим так уже час, а ведь всего лишь прошло несколько секунд, просто время… оно будто остановилось, а у меня парализовало тело и мысли, оставив лишь чувства, которых сейчас в избытке.
— Андрей, — отворачиваю лицо. — Остановись. Да остановись ты! — тихо цежу сквозь зубы, упираясь руками в его грудь.
Андрей просто не успевает отреагировать на мою просьбу. Схватив его, словно нашкодившего щенка, за ворот пиджака, Лева одним движением отрывает от меня парня, швыряя того об стену. Мне показалось, что он даже усилий не приложил, когда все это проделывал. Не слышу, чтобы у него изменилось дыхание.
Я смотрела почти все его бои, радовалась победам, а вот сейчас, наблюдая воочию, каким жестким и беспощадным он может быть, мне становится страшно. Спокойный, холодный, жестокий, уверенный в себе…
— Никто не смеет к ней прикасаться, — вздрагиваю от его металлического жесткого голоса, по рукам и спине бегут мурашки.
«Он даже не поздоровался!» — но возмущение быстро утихает во мне, когда Бессонов продолжает:
— Тебе ведь ясно дали понять: держи своего червя в штанах, — подхватывая одной рукой за грудки, дергает его наверх. Для меня не секрет, что Андрею прополоскали мозги, прежде чем разрешили за мной ухаживать, но то, что об этом знает Бессонов – позор!
— Отпусти его… Лева, — произношу имя с запинкой, словно ком в горле мешал его выговорить. Лучше бы я молчала…