На нее запрет. Дочка Шаха - стр. 50
У меня от возмущения дым из ушей, наверное, валит. Не могу подобрать ни одного приличного слова, чтобы высказать то, что думаю о его методах обучения!
— Может, еще домашнее задание будет? — не без ехидства интересуюсь.
— Будет, — серьезно произносит Бессонов. Что-то он очень быстро вжился в роль. Бесит просто! — Вызубришь теорию безопасного вождения, будешь мне сдавать на практике. Приступай, — командует он, а сам надевает шлем.
Послать бы его в далекое пешее…
Посылать не приходится. Слежу за ним взглядом, только сейчас замечаю у старта второй мотоцикл – абсолютно черный, со стальными дисками и вставками. Мне от зависти и отчаяния хочется завизжать.
Оборачиваюсь на красный байк, который может стать моим.
— Давай с тобой договариваться, железный конь. Нам придется поладить, чтобы твой хозяин остался доволен, — бурчу себе под нос, не чувствуя ничего, кроме раздражения. — И как нам с тобой начать звучать в одной тональности? — произношу вслух. Мысленно пытаюсь разобраться, что чувствую.
В это время заводится двигатель черного мотоцикла, Бессонов стартует и уносится на первый круг. Он сливается с байком. Не видно, где железо, где человек. Словно живая стальная птица летит по земле, а не по небу.
Я забываю о задании, которое он мне дал, завороженно наблюдая за заездом. Теперь понимаю, о чем мне толковал Лева. Глядя на него, я не могу разделить его и мотоцикл. Завидую их слаженности. Складывается ощущение, что машина слушается его, будто она живая и может считывать чувства и эмоции…
Я так не смогу…
Не смогу!
— Может, мне соблазнить твоего хозяина? — хлопаю байк по бензобаку и начинаю смеяться. Что за идиотские фантазии лезут мне в голову?
27. Глава 26
Лева
Я не шутил, когда ставил перед Камиллой условие, что она должна почувствовать стального зверя под собой, научиться ему доверять, стать с ним единым целым.
У меня кровь в жилах будет стыть каждый раз, когда она начнет гонять. Хотелось бы верить, что увлечением она перегорит раньше, чем я поседею, но, в отличие от Шаха, запрещать Ками познавать жизнь я не буду. Помню, в ее возрасте рвался все попробовать, считал себя взрослым. Если бы на меня давили родители, возможно, я бы выпал из-под их опеки и натворил бед. А так я чувствовал перед ними ответственность, не хотел расстраивать мать, хотя в восемнадцать лет думаешь гормонами, а не мозгами. Да и спорт помогал брать под контроль демонов. Балет, гимнастика – то, чем занималась Ками, но вряд ли ее неугомонную задницу можно было усмирить танцульками.
Остановившись после седьмого круга, скинул шлем. Ками не заметила даже, что я остановился. Я точно знаю, что на третьем круге она перестала за мной наблюдать. Мое внимание принадлежало ей, если бы я так хорошо не знал трассу, у меня могли быть проблемы. Эта девочка сводила меня с ума. Ни скорость, ни физические нагрузки не способны были охладить моей потребностей в ней.