На нее запрет. Дочка Шаха - стр. 40
— Пойдешь, — строго произносит Лютаев. — Это ты сейчас такая смирная, потому что свежо воспоминание и ссадины, — косится на разбитые ноги. — А через месяц-другой тебя опять потянет на приключения.
— А при чем тут Бессонов и езда на мотоцикле?
— В августе, скорее всего, мы семьями полетим вместе отдыхать, — вместо ответа на мой вопрос. Возможно, у него просто нет ответа, а своими словами Лютаев решил меня подбодрить. — А пока я буду возить тебя отбывать наказание, а вечерами забирать, — притворно вздыхая. Я прикусываю язык, чтобы не спросить о Бессонове. Почему он передумал меня забирать? — В том, что ты натворила, есть и моя вина, — произносит Лютаев. А я пытаюсь разобраться в своих чувствах. Сама ведь хотела, чтобы он от меня отстал, тогда откуда взялось чувство разочарования?
21. Глава 20
Камилла
Я боялась признаться себе, что меня расстраивало отсутствие Бессонова. Совсем немного расстраивало. Каждый раз, выходя из клиники, я ждала, что увижу его машину на стоянке, но там всегда находился Ванька. Не скажу, что я была против присутствия друга… просто… я стала ловить себя на мысли, что мне не хватает тех волнительных эмоций, которые вызывал Лева.
Я старалась не думать о том, где он и с кем. Запретила себе интересоваться, а Лютаев, как назло, за все эти дни ни разу не упомянул о Бессонове.
Общение с Ванькой наладилось, иногда вечерами он задерживался у нас, мы устраивали пикники на террасе, я рассказывала другу подробно о том, что происходит у меня на работе, а он, как всегда, молчаливо слушал. Конечно, мне хотелось проводить время в компании друзей, но в данных обстоятельствах я была рада, что у меня есть Ванька.
Не упоминала я в разговоре Сергея Эдуардовича. Вот не знаю почему, но старательно опускала любое упоминание о нем, хотя мы прекрасно общались с доктором. Он был мил и любезен, делал комплименты, но при этом перестал казаться навязчивым. Возможно, во вторник его мысли были забиты работой и особо тяжелым случаем, а не обидками, как я предполагала. В среду и четверг он классно общался, даже пригласил посетить выставку современного искусства.
В пятницу доктор снова был закрыт. Мы практически с Сергеем Эдуардовичем не пересекались, он рычал на персонал, а сотрудники старались не попадаться ему на глаза. Видя, что Сергей Эдуардович нервничает, я держалась Елены Владимировны, которая всегда оказывалась в самой дальней точке от распекающего коллег заведующего. Сразу стало понятно, кто его знает лучше всех. От нее я узнала, что случилось с доктором.
Оказывается, в клинику с травмами поступил внук какого-то депутата, который требовал, чтобы Сергей Эдуардович связался с коллегами из Санкт-Петербурга и провел с ними консультацию. Депутат считал, что доктор слишком молод, его опыта может быть недостаточно, чтобы лечить его внука. На это Сергей Эдуардович ответил, что не будет никуда звонить, а если кого-то смущает уровень его компетенции, то в Москве полно частных и государственных клиник, где работают замечательные специалисты. Понадобилось вмешательство Ромулова, чтобы объяснить депутату, как себя стоит вести в его клинике. Разные инциденты случаются, далеко не все приятные.