На нарах с Дядей Сэмом - стр. 54
Кофейничая, Максим и я вырабатывали несколько возможных сценариев и планов поведения, в том числе и с ментами, на случай расследования драки и моего попадания в карцер.
В случае больших неприятностей со стороны доминиканцев было решено искать подмогу у своих ребят.
Когда происходили подобные заварушки, враждующие стороны начинали играть в русскую народную сказку «Репка»: бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку и так далее. Из запаса призывалось народное ополчение.
Национальная принадлежность и цвет кожи служили главным определителем тройственных союзов и коалиций. Пойдут ли русские за меня в бой, я до конца не знал. Максим был настроен воинственно и уверял, что «на все 100 %».
Я пока что в подобной ситуации не был.
В то же время мы оба понимали, что доминиканцы – самая многочисленная тюремная стая после американских чернокожих. «Кровавый вопрос» мог перерасти в политический.
Время шло, и мне надо было возвращаться в свою новую камеру… На этот раз Максим, как верный Санчо Панса, не отставая, следовал за мной. Мысленно собравшись, я нырнул в номер 230.
Больше половины зрителей отсутствовало, не было и главного соперника. Из угла высунулась чья-то голова. На очень плохом английском, с добавлением испанских слов, голова решила нас предупредить:
– Эй, руссо[67]! Muchos problemas[68]! Когда ты уходить, пришел полиция и говорить с Эдамом. Он его спрашивать, отчего есть проблема. Эдам молчал, он говорить, что все ОК. Он переезжает на другую койку. Твоя свободна. Но Эдам очень злой на тебя, руссо. Полицейский хотел забирать его в «дырку», он спрашивать у всех, кто видел что. Пока все человеки молчали.
– Спасибо, амиго! Все понял, – поблагодарил я своего информатора. – Я твой должник, за мной – сигареты! Если что-нибудь узнаешь еще, то дай мне знать. Договорились? ОК?
– ОК. Русо, я понимать тебя, – ответил сосед. – Меня зовут Карлос. Я хочу быть тебе друг!
– Ноу проблем, Карлос! Давай дружить, – сказал я по-детсадовски. – Ты не знаешь, кто такой этот Эдам?
– Я не знать много. Он есть из Доминики. Наркотики. Скоро ехать домой – депортация. Он не нравится мне. Я имел русские друзья в другой тюрьме. А я из Куба, – закончил он и с уважением пожал нам руки.
– Послушай, Куба, – обратился я к своему собеседнику по-тюремному. – Помоги, пожалуйста, перенести мою койку и шкаф из старой камеры.
«Куба» – Карлос сразу же согласился. Нас стало уже трое. Четвертым грузчиком вызвался поработать мой страшный и громогласный чернокожий приятель Рубен.
Движение народных масс через карантинный корпус происходило в режиме нон-стоп – с понедельника по пятницу, с 8 до 5. Зэков принимали и выпускали в общую зону только через обязательные «прием и ориентацию».