НА КРЮЧКЕ - стр. 48
Он поежился под порывом налетевшего ветра, неуверенно качнул бадью. И тут же где-то неподалеку тоскливо завыла бездомная псина. Дмитрий крепче стиснул холодный трос, еще раз изучающе оглядел далекие тополя. В самом деле, если как следует раскачать это корыто и в нужный момент прыгнуть, то шанс уцелеть у него оставался.
С неким отстраненным ужасом Дмитрий понял, что воспринимает идею всерьез. Впрочем, иного выбора у него не было. Рвать оставшуюся одежку на веревки – несерьезно. Во-первых, коротенькая выйдет веревочка, а во-вторых, замерзшие пальцы не свяжут ни единого узелка. Так что хочешь или не хочешь, а прыгать придется.
Чуть решительнее Дмитрий повторно качнул бадью. Подчиняясь неуклюжим движениям измученных мускулов, жестяное корыто потихоньку наращивало амплитуду. Трос скрипуче отсчитывал маятниковые колебания. А Дмитрий все смотрел и смотрел вниз, прикидывая в какую точку ему будет безопаснее приземлиться. С натугой припомнил пару знакомых молитв, но посиневшие губы не родили ни словечка.
Собственного тела он уже почти не чувствовал. Промозглый ветер заставлял беспрерывно дрожать. Выпростав ноги из цементной кашицы, Дмитрий встал на жестяные края. Кажется, нужный миг наступил. С силой толкнувшись ногами от шаткой опоры, он подобно птице распахнул руки. Именно так ему когда-то хотелось сигать с самолета. Но в армии прыгают не по душевному порыву, а по уставу, и размахивать руками не больно-то позволяли.
Прыжок получился почти как во сне, чему в немалой степени способствовало его нынешнее состояние. Ни страха, ни боли Дмитрий уже не способен был ощущать. Тело было процементировано, душа – проморожена.
Ветки, на которые он упал, с хрустом подломились. Скрюченными пальцами Дмитрий тщетно пытался найти опору, за что-нибудь уцепиться. Его крутило, как пробку в водовороте. Сучья били по ребрам, по ногам и спине, что-то безжалостно хлестало по лицу. Момента приземления память не отметила. То ли снова последовал темный провал, то ли действительно в его состоянии боль ощущалась неважно.
Запомнилось только, как встал и сошел по трескучему хворосту на твердую землю. Собственные движения казались движениями робота, и, только оказавшись за пределами стройки, Дмитрий окончательно поверил в то, что жив и что ночному кошмару скоро придет конец.
Зубы продолжали выбивать разудалую дробь, мышцы содрогались от беспрестанной дрожи. Справиться с холодом можно было только одним способом. Часто спотыкаясь и пряча руки под мышками, Дмитрий побежал по разбитой дороге. Побежал что есть мочи.