На крыльях любви. Лебедь - стр. 15
Пауза затянулась, а я все смотрел… Кто-нибудь, выколете мне глаза! Как оказалось, инстинкты гораздо более живучи, чем мораль и здравый смысл. Может, у меня вообще глюки? Не так давно ведь еще тухла в своей провинции…
Каюсь, грешен. Подглядывал в замочную скважину.
Хотя, казалось, уже давно отболело. Время, проведенное в Европе с отцом, закалило меня. С глаз долой, из сердца вон…
Вновь мысленно перенесся в свой самый худший кошмар.
Попинали меня тогда знатно. Отбили все, что могли… Но до кладбища, не знаю уж, к счастью, или нет, мы так и не добрались. Темыч отправил приглядывать за мной машину со своими ребятами. Разумеется, он не соизволил поставить меня в известность, но впоследствии я был ой как благодарен брату за эту самодеятельность…
Пару недель пришлось поваляться в больничке, однако душевная боль перекрыла все. Я же живучий, быстро пошел на поправку… А вот состояние отца резко ухудшилось. Ему требовалась еще одна операция с продолжительной реабилитацией.
Поэтому весной я полетел с ним в Швейцарию. Свалил со всех радаров. Поменял номер. На сим-карту были забиты всего пара контактов: отца и брата. Всё. Невеселый итог восемнадцати лет жизни. Даже позвонить некому.
Те месяцы вдали от Родины дались мне нелегко, чего уж там. После операции у отца начались осложнения, и я старался, как мог, его поддерживать.
Год моего совершеннолетия выдался одним из самых мрачных в жизни. Какой-то беспробудный кобздец по всем фронтам. Пожалуй, закалка, приобретенная в интернате, и помогла окончательно не рехнуться.
Сам не понял, как так вышло, однако вместо запланированных трех месяцев провел в Швейцарии три года.
Отучился в частном ВУЗе в Лозанне. Усовершенствовал языки, освоил основы менеджмента и отельного бизнеса. А все свободное время проводил с отцом. На тот момент мне больше никто и не нужен был. Батя стал для меня оплотом стойкости и жизнелюбия. В каком-то смысле мы оба заново учились жить. До сих пор в голове не укладывалось, как ему удалось все это провернуть… Долбанных пятнадцать лет…
Отправив Венедиктова за решетку, он не только вернул себе холдинг «Апостол-групп», но и родную фамилию. Апостолов. Темыч жил с ней до десяти лет и сделал так же, как отец, а я остался Вороновым. Это девичья фамилия мамы. Решили, что так будет по справедливости.
Ну а в Москве…
Завертела-закружила ночная жизнь. Легкие удовольствия и легкодоступные девочки. Увидел как-то в клубе девчонку. Со спины один в один садюга. Белокурые волнистые локоны. Короткая юбка. Фигурка точеная. И перекорежило. Знатно. Я ведь дал себе что-то вроде обета молчания.