На круги своя… - стр. 21
– Ага… – Арнольд взглянул на протянутую ему схему, неловко взял холеными руками, и Харитонов рассмотрел маникюр на его пальцах. Вполне пристойный, почти бесцветный, и тем не менее…
– Здесь я все отметил, – он указал ручкой. – Полметра вправо, и разом откроется лавочка с пальмой. Ну, а поскольку рядом карточный стол, это также может оказаться важным.
Блестящий и отглаженный Арнольд насчет «лавочки с пальмой», кажется, понял. А потому, распрощавшись с вельможной особой, Дмитрий спустился на первый этаж и, миновав вереницу лотков со съестным, выбрался из помещения.
Уже под открытым небом извлек из кармана сотовый телефон, проверил эсэмэс-доклады от родни. Разумеется, отзвонились далеко не все, но этого следовало ожидать. Скверная это штука – контролировать близких, и все-таки каждый день теперь начинался и заканчивался с обязательного обзвона семьи. Харитонов предполагал, что нечто подобное проделывают и его коллеги. «Кандагар» еще не ступил на тропу войны, но в состоянии боеготовности вынужден был находиться. Угрозами такой личности, как Кнут, пренебрегать не стоило.
Среди прочих сообщений попалось ему на глаза и послание от Шебукина. Вполне светски Михаил приглашал начальника «тяпнуть жидкости в ближайшей кафешке». Из вариантов предлагались либо «Шаолинь», либо «Виват Советикус!». Мысленно Дмитрий поставил Шебукину «пять». За конспирацию и смекалку. Ясно было, что парень уже торчит в искомой «кафешке», но говорить об этом напрямую в наступившие времена не рекомендовалось.
Подыграв приятелю, Дмитрий тут же отстучал ответ:
«Плывем в „Шаолинь“. Там кофе поплоше, зато цены божеские. Буду минут через двадцать».
Дмитрий глянул на часы, отметил про себя, что заехать к смежникам в «Рос-Ярд», видимо, не успеет. Шебукин явно вызывал неспроста, а потому томить ожиданием коллегу не стоило…
Открылась и закрылась дверь за спиной, кто-то вышел на крылечко покурить.
– Огонька не будет?
Харитонов оглянулся. Над ним возвышался «секьюрити», тот самый великан из игрового зала. Лицо чистое, но уже с едва намечающимися лучиками морщинок, черты грубоватые, словно нос, подбородок и лоб рубили топором из выдержанного дуба. Уже не паренек, но муж. А таким непросто выдерживать конкуренцию с молодой порослью. Значащееся на бэджике имя Семена Никифорова ни о чем не говорило.
Харитонов протянул ему зажигалку, пронаблюдал, как мужчина затягивается. В том, как прикрывал он огонек ладонями, тоже виделось особенное.
– Воевал?
– Было дело.
– А где? Мы ведь с тобой, такое впечатленьице, виделись.
– Значит, вспомнил? – в глазах «секьюрити» мелькнули довольные искорки. – Верно, Харитонов, виделись мы с тобой. Правда, мельком.