На краю земли - стр. 23
– Как? Врать родной тетке?! – Она приложила руки к груди. Еще пара подобных фраз с моей стороны – и, наверное, ей не избежать визита врача. Она продолжала смотреть на всех умоляющим взглядом, ища сторонников. Но Катя улыбнулась, а Марианна хихикнула.
– Не нужно доводить все до абсурда, тетя.
– Маша пошутила, – видимо, решил заступиться за меня Стивен.
Но это возымело совершенно другое действие.
– Что ты такое говоришь, Стивен? Что ты оправдываешь ее? Посмотри, какой пример она подает нашим девочкам. Может, в Москве так принято: ушла от одного, приехала к другому, а теперь думает о третьем.
– Тетя, я приехала только к вам в гости. Мне не нужны лекции относительно моего поведения. Я устала от всего, хочу отдохнуть. Я устала оправдываться перед всеми и выстраивать свою жизнь так, как этого ожидают от меня другие. Если вам не нравится – мне все равно, потому что это мое личное дело, как я живу.
Все! Это было последней каплей. Тетя покраснела от возмущения, отчего ее выкрашенные в белый цвет волосы стали казаться еще белее, и тетя стала похожа на альбиноса, выпучившего глаза и вот-вот готового упасть в обморок или забиться в эпилептическом припадке. Она бросила свою салфетку на стол, демонстративно вышла из-за стола и ушла в соседнюю комнату, куда за ней через секунду отправился Стивен.
Лида, Алекс и я отправились в сад на перекур, где я пересказала им свою выдуманную историю, над чем они долго-долго смеялись. Минут через двадцать тетя вернулась, держа в руке носовой платок.
– Извини меня, Маша, – сказала она. – Я просто отношусь к тебе как к собственной дочери. Мне все это показалось очень странным.
Торжественный обед превратился в драму, а конфликт явно не исчерпал себя. Все последующие до Рождества выходные я встречалась с Лидой и Алексом, поняв, что досуг родственников сильно отличается от привычного мне. Моим поведением продолжали оставаться недовольны, и уже не только тетя, но и вся семья. Я возвращалась по пятницам и субботам в два-три часа ночи, и хоть у меня был собственный ключ и открывала и закрывала дверь я очень тихо, все равно тетя непременно просыпалась и начинала выговаривать мне, что я не даю им спокойно спать, а им с утра на пробежку, и вообще я должна думать о том, как я живу, а не шляться бог знает где по ночам.
В последние выходные перед Рождеством я и вовсе вернулась домой только на следующий день, в воскресенье вечером, и тут же поняла, что совершила какой-то смертельный грех.
– Твоя мама звонила, – сказала тетя Клава. – Спрашивала, как ты. А я не знаю, как ты, потому что не знаю, где ты. Ты не звонишь и вообще, видимо, думаешь, что тут у нас гостиница.