На краю всего - стр. 1

Jeff Giles

The Edge of Everything

Copyright © Jeff Giles, 2017 This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

Разработка серии С. Шикина

Иллюстрация на переплете В. Петелина

С начала времен

– в детстве – казалось,

что боль означает:

не любят меня.

Она означала, что я люблю.

Луиза Глюк, «Первое воспоминание»

Она сама дала ему имя, и потому ей казалось, что он ей принадлежит.

Он объяснил, что там, откуда он пришел (он называл это место Низинами), в момент прибытия отнимают имя, как напоминание, что ты никто и ничто. Когда он ей об этом рассказал, она придвинулась чуть ближе. Ей следовало бы бояться: ведь она видела, что он сделал со Стэном, – а она не боялась. Стэн получил по заслугам, даже легко отделался.

Озеро замерзло, и они стояли далеко, в центре. Лед двигался, оседал. Он гулко трещал под ними, словно мог проломиться. Стэна уже не было, но капли его крови впитались в лед, образуя у ног темное созвездие.

Она упорно не смотрела на кровь. Она предложила несколько имен на выбор, а он слушал молча, и взгляд у него был робкий и ранимый. Ей захотелось придвинуться еще ближе, но она опасалась его испугать. Вместо этого она его поддразнила.

Она сказала, что ему пойдет имя Арагорн… или Фред. Он смущенно наклонил голову. Придется поработать над его чувством юмора.

Больше ничего она в нем менять не стала бы. У него были темные спутанные волосы, падавшие ему на глаза, словно лозы. Лицо бледное, не считая ссадин на обеих щеках. Казалось, будто кто-то хватал за них и впивался ногтями. Раз за разом. Долгие годы. Она не стала спрашивать, кто его мучил или почему его отправили в эти самые Низины, где бы они ни находились. Для таких вопросов было рановато.

Он объяснил ей, что, даже если она даст ему имя, повелители Низин не позволят ему им пользоваться. Она слышала, как яростно он кричал на Стэна. А вот с ней он был тихим и неуверенным. Он сказал, что, наверное, даже не заслуживает имени – после всего, что сделал. Что его вынудили сделать.

Если это и не разбило ей сердце, то кусочек уж точно откололо.

Сейчас он смотрел на нее – заглядывал в нее, словно в ней скрывался какой-то ответ.

Она бросила на него игривый взгляд.

– Парень, ну серьезно, – сказала она, – заканчивай с гляделками.

Она заявила, что каждый заслуживает имени, так что пусть «повелители» заткнутся.

Она сказала, что ее зовут Зоя Биссел.

Он кивнул. Он это уже знал. Она не могла понять откуда.

Она решила, что будет называть его Икс, пока не поймет, что он за человек. Икс – как «неизвестная переменная». Зое было семнадцать, и на нее уже обрушилось столько гадостей и одиночества, что она понимала, какое это безумие – сближаться с кем-то. Но вдруг боль Икса – в чем бы она ни заключалась – поможет ей забыть о своей?

Она пообещала, что, если Низины отнимут и это имя, она просто даст ему очередное.

– Например, Фред, – отозвался он и попытался улыбнуться.

Он быстро учился.

Зоя встретилась с Иксом февральским воскресеньем. Со стороны Канады надвигалась буря, и небо было такое темное, будто кто-то опустил на Монтану крышку громадного гроба.

Буран должен был дойти до гор примерно через час, и мама отправилась запастись продуктами впрок. Зое хотелось поехать с ней, потому что маме выбор продуктов доверять не следовало. Никогда. Ее мать была крута во многом. Вот только она оставалась убежденной веганкой, так что ее идеальным обедом было тофу или соевая спаржа, хоть Зоя неоднократно повторяла, что вкус у них, как у мяса инопланетян.

Мама потребовала, чтобы они с братом Джоной сидели дома, в безопасности. Она сказала, что почти наверняка успеет спуститься с горы и вернуться до того, как налетит буря. Самой Зое уже приходилось ездить в метель. Она была почти уверена, что у мамы ничего не получится.

Зоя была не в восторге от того, что ее оставили за старшую. Отчасти потому, что Джона – псих, хоть ей и не разрешается так его обзывать. Мать даже повесила на кухне плакат над громадной соковыжималкой: «Негодные слова, которых я никак не допускаю». К тому же в последнее время места, где она прожила всю жизнь, вдруг стали казаться пугающими и чужими. В ноябре отец Зои погиб, исследуя пещеру под названием Черная слеза. Потом, в январе, двух самых близких ей людей, пожилую супружескую чету, Берту и Бетти Уоллес, уволок из дома какой-то чужак – и с тех пор их никто не видел. Горе холодным камнем давило Зое на сердце. Она не представляла себе, каково сейчас Джоне.