На краю государевой земли - стр. 71
– Как сей рост он перерастет, так из него переполох уйдет, – заговаривая колышек, пробормотала шептуха и, для верности, три раза плюнула на него.
Она отступила от двери, подошла к Дарье:
– Ну, вот и все, милая!
В избе все сразу оживились. Варька закрыла рот, поковыряла пальцем в носу, размышляя о чем-то, затем быстренько вскарабкалась на печку. Оттуда, сверху, из-за чувала, высунулась ее мордочка, совсем как у белки из дупла, с любопытством взирая на странности, происходящие в их избе.
– Ты когда зайдешь за ячменем-то? – спросила Дарья шептуху.
– Да хоть сейчас! – заторопилась та и мигом подхватила суму, стоявшую подле кровати. – Вот я уже и приготовила!
Да-а, видно, ремесло кормит шептуху не сытно. Боится она упустить каждый приработок. А вдруг завтра придешь, и не отдадут, коли выздоровеет?
– Осьмину, осьмину ты мне должна! – напомнила она сотниковой жене.
«Та живет за мужем. Вон каков он в острожке-то! Воевода первым здоровается! Пошто бы?..»
– Маша, сходи, насыпь Фёкле… А ты посиди, посиди! – сказала она шептухе, когда та побежала было за остячкой.
Как там было дело и что было причиной, шептуха ли, природа ли, но Федька перестал лунатить по ночам. Прекратил свои бредни и кот. Как и куда он исчез, никто не знал, не знает и до сей поры. В острожке по ночам опять стало тихо. Да так, что теперь от этого не стали спать и бабы и мужики, ожидая, когда же он начнет снова. С ним – ужас, без него еще пущий. А вдруг удумал что, вражья сила, выжидает… Прошла неделя, за ней другая… Месяц, два, вроде бы тихо…
Тут и время подошло для полей и огородов.
Глава 3. Набег
На Прокопьев день Пущины выехали на свою заимку, на полевые работы, свои сенокосные угодья, как и многие другие семьи служилых. И принялись за дело.
– Ох, и уморилась же я! – остановилась вскоре Дарья и бессильно опустила на землю косу. – За тобой, заполошный, и не угонишься!.. Пожалел бы свою бабу! Вот помру, кто присмотрит за тобой-то?
– А вон, хотя бы Машка! – ухмыльнулся Иван.
– Да, да, нужен ты ей! – засмеялась Дарья. – Она вон – все на Васятку глядит… Эх ты-ы! Старичье! – снисходительно проговорила она, заметив, что это задело мужа, которого она хорошо изучила за многие годы, как тянут они, в одной-то упряжке, одну и ту же лямку.
– Ладно, пошли помаленьку дальше, – сказал Иван. – День-то разгулялся, а мы еще вроде бы и не начинали, – окинул он взглядом широкий луг, который шел до самой их заимки, где сейчас Васятка и Маша пропалывали ржаное поле, почему-то густо заросшее в этом году полынью.
«И откуда ее нанесло-то?.. Не иначе с пустоши».