На краю чужого мира - стр. 31
Михаил рухнул на землю, выронив фонарь. Шпага сама развеялась, когда он выпустил рукоять и зажал себе уши.
– Доспех, – борясь с раскалывающейся головой, мысленно закричал он духу.
И тут же всё кончилось. Дымчатая броня окутала его, защищая от этой мощнейшей акустической атаки. Существо всё ещё отползало, и до тумана ему было всего пару шагов.
– Болт, – скомандовал Бельский и, вытянув в руку, метнул в тварь новый заряд.
Тот угодил в живот, пробив существо насквозь. На белой коже появилась дыра размером с большой палец взрослого мужчины, её края были опалены, никогда ещё боярин не видел подобного эффекта. Тварь дёрнулась, её лапы подломились, и она рухнула на спину.
Михаил, подхватив фонарь, вскочил. В правой руке снова возникла шпага. Шаг, второй, и клинок бьёт точно в центр татуировки там, где у человека сердце. Тварь дёрнулась, её тело скрутила предсмертная судорога. С противным скрежетом она загребла лапой с внушительными когтями горсть покрытых мхом и кровью камней, и испустила дух. И тут всё кончилось, густой непроглядный туман стал расползаться в клочья. Прошло десяток секунд, и вот уже обычная привычная лёгкая дымка, за спиной в полусотне метров караван.
– Э-ге-гей, – раздался спустя мгновение слитный ор.
– Ваше сиятельство, – это, соскочивший с облучка, Матвей со счастливой рожей несётся к нему во весь опор.
А ещё Михаил увидел Мирона. Тот сидел на корточках шагах в двадцати и таращился на боярина с фонарём в одной руке и шпагой в другой. Он хлопнул глазами, потом поднялся и направился к нему.
– Это как вышло-то, Михаил Иванович? – спросил он Бельского. – Помню, покурить вышел. А потом меня позвали из тумана, и я пошёл. Больше ничего не помню.
– Зов, говоришь? – пробормотал Михаил, после чего пнул ногой лапу твари.
– Это что? – вздрогнув, спросил Мирон.
– Похоже, зовун твой, туманник, – пояснил Михаил. – Он этот кисель вешал, и когда подох, мгла развеялась.
– Говорил я всем, – выпалил Матвей, – есть что-то в тумане. А это что? – указал он пальцем на татуировку.
– Похоже, он раньше был человеком, – предположил боярин. – Он явно житель империи. Пальцев у него пять, как у нас с вами, на ногах, правда, срослись.
– Да понятно, что человеком, – ответил старший караванщик, – это я от удивления. Я даже могу сказать, кем он был. Это Никифор Малинин, служащий третьего отдела географической академии его императорского величества. Он – член экспедиции боярина Платова, сгинувшей сто лет назад. Когда читал досье на пропавших, было там изображение татуировки.
– О, как! – озадачился Михаил. – В общем, Матвей, бери тело за руку и волоки к каравану, с собой возьмём, иначе нам никто не поверит.