На край света (трилогия) - стр. 42
Зенобия судорожно вцепилась в меня.
– Мистер Тальбот! Эдмунд! Спасите! Французы!
Возможно ли представить себе что-либо более несвоевременное и комичное?! Как и большинство хорошеньких и страстных женщин, Зенобия – дурочка, и взрыв (природу которого я определил сразу же) поверг бедняжку в ужас, от которого ее требовалось немедленно защитить. Что ж, за мной дело не стало. А Зенобия сама виновата, ей и отвечать – как за просчеты, так и за удовольствия. Она ведь, вне всякого сомнения, меня провоцировала! И кажется слишком опытной женщиной, чтобы не понимать, что делает!
– Успокойтесь, дорогая, – пробормотал я, переводя дух оттого, что пик страсти наступил слишком уж быстро, оставив спутницу в некотором смущении. – Это мистер Преттимен наконец-то дождался альбатроса и разрядил в него мушкет вашего отца. Вам стоит опасаться не столько французов, сколько здешних моряков, если станет известно, что он натворил.
(На самом деле мистер Кольридж ошибался: моряки, конечно, суеверны, но жизнью не дорожат вовсе, ни своей, ни чужой. И птиц не стреляют только потому, что, во-первых, им не дают оружия, а во-вторых, морские птицы малосъедобны.)
И над нами, и кругом – по всему кораблю – раздавался топот и шум. Я предположил, что выступление имело громкий успех, как бывает обычно, когда больше нечего смотреть.
– Теперь, дорогая, – обратился я к Зенобии, – нужно вернуть вас к людям. Не стоит, чтобы нас видели вместе.
– Эдмунд!
Тут начались всякие охи и вздохи. Честное слово, на это было не очень приятно смотреть!
– Что такое? Что случилось?
– Ведь вы не оставите меня?
Я сделал вид, что задумался.
– Куда же я денусь? Не предполагаете же вы, что я уплыву отсюда на собственном корабле?
– Жестокосердный!
Мы подошли, как может заметить ваша светлость, к третьему акту низкопробной драмы. Она – покинутая жертва, я – бессердечный злодей.
– Бросьте, милейшая! Не притворяйтесь, что подобные обстоятельства – учитывая даже наше не совсем обычное положение, – что подобные обстоятельства, повторюсь, вам внове.
– Что же мне теперь делать?
– Оставьте ваши дамские штучки. Опасности нет никакой, и вам это известно. Или вы ждете…
Я захлопнул рот. Одно предположение, что связь эта может повлечь за собой какие-то денежные отношения, показалась мне оскорбительной. Честно говоря, меня и так многое раздражало, дело казалось законченным, и в тот момент я ничего не желал более, чем увидеть, как Зенобия испаряется, как мыльный пузырь или еще что-нибудь столь же бесплотное.