На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917 - стр. 91
С закатом солнца бой утих. Энергичные и безостановочные атаки пяти турецких дивизий в течение целого дня разбивались о стойкость русских полков. Мы далеки были еще до победы, но вера в нее уже начинала крепнуть. В войсках появилось убеждение о неприступности Сарыкамыша, хотя каждый отлично сознавал, что до полного торжества еще придется пережить немало тяжелых минут.
К вечеру из Меджингерта подошел мортирный дивизион и встал на позицию южнее Кубинских казарм (у полкового стрельбища). Подход тяжелого дивизиона значительно увеличивал мощь нашей артиллерии, во многом уступавшей противнику в численном отношении. После восьми часов я разрешил развести за лагерем костер. Кусок промерзшего мяса и кружка чаю из солдатского котелка утолили мой голод. Закутавшись в бурку, я присел на пень у разгоравшегося костра. Как всегда, теплота начала меня клонить ко сну.
Прибежавший один из наблюдателей доложил мне, что в направлении моста поднялся сильный огонь. Бросив бурку, я побежал к наблюдательному пункту. В направлении железнодорожного моста шел сильный ружейный и пулеметный огонь. Огонь одно время начал утихать, но потом опять достиг прежней силы и, главное, приближался в нашу сторону. Через несколько минут ясно уже слышались крики людей и какие-то сигналы турецких рожков. Огонь и крики быстро распространялись дальше в глубь села. В самом селе поднялась беспорядочная стрельба. За церковью вспыхнуло зарево пожара. Положение становилось грозным: противник, прервав фронт, быстро продвигался по селу.
Необходимы были быстрые и решительные меры, дабы ликвидировать зарвавшегося противника, в противном случае нам пришлось бы считаться с весьма тяжелыми последствиями. Я выставил два пулемета в направлении котловины, а два в направлении Батарейной горы. 15-я и 16-я роты заняли линию от правофлангового офицерского флигеля до Кубинского лагеря фронтом на восток.
Потерпев крупную неудачу в дневном наступлении, противник решил осуществить свой план ночью. Сосредоточив в направлении железнодорожного моста до шести батальонов, он в 10 часов вечера атаковал вокзальный участок (от вокзала до места моста включительно) и, прорвав его, стал быстро продвигаться к селу.
Начальник участка полковник Кравченко с имевшимся у него небольшим резервом бросился на врага, чтобы восстановить положение, но был убит. Двигаясь почти беспрепятственно, противник достиг середины села и каждую минуту мог бросить в прорыв новые силы и перейти в наступление по всему фронту. Тогда генерал Пржевальский бросил на врага два батальона пластунов, находящихся у него в резерве. Занявший около половины села противник не смог в нем развернуться, а кривые и разбросанные улицы не позволяли ему открыть огонь. Пуля должна была уступить место штыку. Лихо бросились пластуны в атаку. По словам очевидцев, их стремительность и порыв с трудом поддаются описанию. В расстегнутых шубах и бурках, с винтовками наперевес, с каким-то своеобразным гиканьем, с лицами, полными отваги и жестокости, – они уже этим вызывали робость у турок. Через минуты враги столкнулись грудь с грудью. Завязалась ожесточенная штыковая схватка, лязг оружия, глухие удары прикладов, крики, мольбы о пощаде, и все это, освещенное заревом пожара, производило потрясающее впечатление.