На Кавказе меня встречал Лермонтов - стр. 10
Исследователи и беллетристы уверяют, что в жизни поэта было всегда много мистического. Даже в последние минуты жизни поэта, неожиданно над Машуком, разразилась страшная гроза. Об этой грозе сохранились воспоминания современников Лермонтова, повествующие о стихии с нескрываемым ужасом. Ничего подобного в этих краях не могли припомнить даже старожилы того времени.
В немалой степени события тех дней, замешаны на мистике, и до сих пор способствуют интересу к творчеству гения и его личности (может в интересе все дело и сам секрет мистики?).
Потрясённый несправедливостью свершившегося на земле, трагически закончив жизнь, он шагнул в вечность, испытав чудовищные предсмертные муки, так и оставшиеся неотомщенными…
Мистика имеет начало ещё со времени его рождения. Есть легенда, что повивальная бабка, принимавшая роды у его матери, напророчила: «Этот мальчик не умрёт своей смертью!»
В Пятигорске, до ссоры с Мартыновым, Лермонтов, встречаясь с одним из старых знакомых − П. А. Гвоздёвым, сотоварищем по Юнкерской школе, говорил ему: «Чувствую – мне очень мало осталось жить».
Его тяготила военная служба, он надеялся на отставку, но это оказалось невозможным. До Мартынова, оказывается, на сведение счётов с Лермонтовым тайно подговаривали другого «обиженного» – Лисаневича Семена Дмитриевича (1822-18877 гг.) – прапорщика Эриванского карабинерного полка, сына командующего войсками Кавказской линии генерал-лейтенанта Д. Т. Лисаневича.
Он был знакомым Лермонтова с лета 1841 г., являлся одним из постоянных посетителей дома Верзилиных. По свидетельству первого биографа Лермонтова П. А. Висковатого – Лисаневича склоняли к дуэли, но он отвечал: «Что вы! Чтобы у меня поднялась рука на такого человека!» И к чести последнего, он отказался от провокации. Отсюда можно сделать вывод, что у кого-то всё же было намерение найти повод для исполнителя этой «миссии».
Мелкие, жалкие людишки суетились вокруг поэта в те летние дни. Кое-что он замечал, и его угнетало предчувствие недоброй атмосферы, сгущавшейся над ним. Эти мысли и настроения отразились в подаренной Лермонтову Одоевским записной книжке. Тема вечной разлуки неприкрыто сквозила в его произведениях:
Наедине с тобою, брат, хотелось мне побыть.
На свете мало, говорят, мне остаётся жить!
Подобное мы находим в стихотворениях «Любовь мертвеца», «Сон», «Пророк», «Утёс», «Выхожу один я на дорогу» и других.
Свою роковую судьбу поэт носил на челе с ранних лет, как дьявольскую печать, выделяясь среди сверстников. В Лермонтове всегда поражали, прежде всего, его чёрные глаза, – умные и пронзительные, взгляд которых почти никто не мог выдержать. В его наружности, по словам писателя И. С. Тургенева, было что-то зловещее и трагическое. Сумрачной и недоброй силой веяло от смуглого лица… и неподвижных тёмных глаз».