На каменной плите - стр. 44

– Говори, – мрачно приказал Маттьё. – Если появился новый дивизионный, то появится и новый комиссар, так? И этот новый комиссар – ты?

– Обычная административная логика.

– Несомненно, – глухо проговорил Маттьё. – Ле Флок отстранен, а меня, поскольку я не сумел его убедить и удержать, выкидывают вслед за ним.

– С чего ты взял, что тебя выкидывают? Там, наверху, тебя называют отменным работником – это цитата, – и я попросил разрешения работать с тобой.

– То есть под твоим присмотром.

– С административной точки зрения – да. Но не более того. Мне дали полную свободу, я могу набрать себе любую команду, ты мне нужен, и я на тебя рассчитываю. Если ты согласишься с нами работать.

– А у меня есть выбор? Или меня обвинят в нарушении субординации?

– Не понимаю, почему тебя так задевает обычная бюрократическая формальность. Что до меня, то кто бы ни возглавлял следственную группу, ты или я, мне совершенно наплевать, это всего лишь ведомственная суета, и я оставлю тебе всю работу на земле, если тебе так нравится. Ты меня слышишь?

– Да, – ответил Маттьё уже почти нормальным голосом.

Самолюбие слегка пострадало, подумал Адамберг, но ничего, скоро пройдет. Сам он не мог этого понять, так как у него начисто отсутствовало это чувство.

– В реальности мы будем работать в постоянном взаимодействии, и мне нужен будешь ты, как и твои люди. Я не смогу забрать из Парижа всю свою команду. Черт побери, в этом нет ни моей, ни твоей вины, – добавил Адамберг, чуть повысив тон. – Главное, Норбер останется на свободе. В остальном ничего не изменится. Кретина Ле Флока вывели из обращения, и какое это имеет отношение к тебе?

– Никакого, – согласился Маттьё. – Извини. Когда ты рассчитываешь прибыть?

– Прямо сегодня. Можешь найти дом в Лувьеке, где мы сможем разместиться? Вероятнее всего, нас будет пятеро, в том числе одна женщина.

– Я переговорю с мэрией Лувьека.

– И еще, по поводу Анаэль. Скажи…

– Свежие, – перебил его Маттьё. – Совершенно свежие. Я имею в виду укусы блох. И никаких старых следов. То же самое и у Гаэля. Я даже проявил усердие и проверил, есть ли у Анаэль собака. Нет. Ты доволен?

– Очень доволен.

– Почему?

– Потому что это со всей очевидностью доказывает, что у убийцы есть блохи. При близком контакте он наградил ими – или хотя бы одной из них – обе свои жертвы.

Маттьё некоторое время молчал, переваривая свою оплошность. Улика была серьезной, а он ее пропустил.

– А у Анаэль, случайно, не было бурной любовной истории? – поспешно спросил Адамберг, не жаждавший, чтобы его коллега упрекал себя в недомыслии.