На изломе алого - стр. 10

Теперь хохотнул отец. Протянув руку, потрепал ласково дочь по макушке.

– Она знает, что будет. Правда, Сашка? – вплел пальцы в густые волосы, сжимая их в кулак. – Шкуру спущу, – процедил сквозь зубы, – и это самое малое. У меня своя методика воспитания, и лучше тебе, Ксюха, о ней не знать. Ну, чего смотришь на папку волчонком, а? – мужчина стиснул щеки дочери крепкой рукой. Запрокинув девочке голову, резко отпустил. – Вырастешь, еще спасибо отцу скажешь, что он тебя уму-разуму научил. Человеком сделал!

Глаза женщины восторженно распахнулись.

– Димка, какой же ты крутой мужик!

– Да уж не пальцем натыканный, как некоторые! – «крутой мужик» важно протянул руку к бутылке и разлил водку по рюмкам. Поставил полную чарку перед новой подругой. – Давай, Ксюш, лучше накатим еще по одной за знакомство! За состыковку двух индивидуумов, так сказать!

Сашка захрустела соленым огурцом, поглядывая, как взрослые закусывают, жмурясь от крепости спиртного. С гусиным паштетом, намазанным на черный хлеб, и сладким чаем, огурец казался особенно вкусным. Тетя Нина, двоюродная тетка отца, единственная их родня, умела делать засолку. Но водка закончилась, а вечер только начался. Дмитрий Шевцов поднялся с табурета, достал из кармана джинсов крупную купюру и хлопнул об стол ладонью.

– Санька, хватит жевать! – прорычал. – Давай, дуй в магазин! У нас с тетей Ксюшей бухло закончилось. Купи там себе чего-нибудь – «Сникерс» или «Чупа-чупс», папка разрешает. Ну, чего смотришь? Метнулась, я сказал!

Женщина удивилась. Глянула осоловело на друга, раскидывая мозгами.

– Ты чего, Дим? – неуверенно протянула. – Ей же не продадут, – пожала полными плечами. – Она ж малолетка! Шутишь?

Но новая подруга отца не знала всех тонкостей, и Шевцов снизошел до короткого пояснения, благо был в расположении духа.

– В магазине, что на углу дома, продадут. Пусть только попробуют не продать, – ладонь над купюрой сжалась в кулак, – поломаю! Меня с Сашкой там все знают. Не, кипишуй, Ксюха, сейчас все будет!

Сашка не медлила, у нее загорелись глаза. Девочка соскочила с табурета, забыв о холоде, что проникал в форточку, выстуживая пол. Натянулась струной.

– Пап! – позвала.

– Ну, чего еще?

– А можно я бумагу куплю? Белую, чтобы рисовать? Я тебе говорила, помнишь? И папку! А еще краски акварельные, в тюбиках!

– Чтобы рисовать?

– Да!

– Лошадок и карусели?

Сашка смешалась и промолчала. Ссутулилась, но взгляд не отвела.

– Вот видела! – огромный кукиш уставился в детское лицо. Ткнулся больно в нос. – Я тебе что, бля*ь, Рокфеллер?!

– Дим… – отозвалась гостья, но мужчина уже и сам откинул плечи, опершись на стену, хмуро оглядывая дочь.