На испытаниях - стр. 16
– Пожалуй, да. Я как-то не обратила внимания.
– Зато он на вас очень даже обратил, поверьте моему опыту. Я всегда вижу, кто на кого обращает, это у меня как ясновидение, даже муж говорит. Он только еще успеет подумать в направлении, а я уже ревновать начинаю. Все чтобы было мое, каждая мысль и каждое дыхание: вот как я понимаю семейную жизнь!
– Где здесь можно умыться?
– Во дворе налево, корыта такие стоят с умывальниками. Я вас провожу, хотите?
– Нет, спасибо, найду.
Пока Лида умывалась, прошло еще два удара. Вообще воздух в Лихаревке был насыщен ударами, и пора было уже не обращать на них внимания.
– Пока не достроен Дом офицеров – а судя по замыслу, это будет дворец, – я вынужден кормить вас в предприятии общественного питания, которое лучше всего характеризуется русским термином «живопырка».
Майор Скворцов говорил очень по-своему: бегло, складно, щеголевато, голосом, натянутым, как струна, с каким-то даже легким дребезгом на гласных. Как будто звон невидимых шпор молодцевато сопровождал каждое слово. Наверно, из-за контраста манеры говорить и содержания все вместе выходило почему-то очень смешно. "А он ничего, – подумала Лида Ромнич. Хорошо, что он за мной зашел".
Столовая помещалась в нескладном одноэтажном здании с грибообразной пристройкой. У входа росло деревце на подпорке с тремя жалобно растопыренными ветками. Пыльные серо-зеленые листья, скрученные от жары полутрубочками, словно просили пить. На дереве висел плакатик: "Старший техник-лейтенант Неустроев".
– Почему старший техник-лейтенант?
– Гримасы быта, – отвечал Скворцов. – Заместитель по тылу, генерал Гиндин, после неудачных опытов по озеленению городка распорядился прикрепить к каждому офицеру персональное дерево, за которое означенный офицер отвечает головой. Судя по состоянию данного конкретного дерева, голова старшего техника-лейтенанта Неустроева находится в угрожаемом положении.
– Ну-ну, – сказала Лида. – А проще говорить вы не можете?
– Если надо, могу, – смеясь, ответил Скворцов.
Они вошли в дверь с надписью "Общий зал". В довольно обширном помещении толпились столы, покрытые сивой клеенкой. На столах ножками вверх стояли стулья. Уборщица мела пол, сердито шаркая веником.
– Здесь, кажется, уборка… – нерешительно сказала Лида.
Ее робкий тон воодушевил Скворцова:
– Ничего, ничего, проходите.
Он провел ее между столиками, под раскаленным взглядом уборщицы, к дальней двери с табличкой: "Зал N_2. Пользование, кроме старших офицеров, воспрещается". Лида опять замялась.
– Будьте спокойны, – сказал Скворцов. – Вы имеете дело со мной. Пока я здесь, вам обеспечен офицерский харч.