На грани развода - стр. 38

Отвечаю слабым кивком головы на короткое молчаливое приветствие. И решаю ретироваться. Посижу, как и планировала, в беседке.

Отправляю маме СМС с пожеланием доброго утра. Спрашиваю, как там мой тигрёнок.

Мама наберёт, как увидит.

С ухмылкой проглядываю вчерашние взбешенные сообщения от мужа. Он приезжал домой. Решил, что раз ресторан сорвался, то звать меня снова необязательно.

Когда он понял, что дома я не ночую, это был взрыв.

От греха подальше отключила звук, оставив без ответа ещё и звонки.

Ну а что? Не обязана же я всякую ересь выслушивать. У меня выходной. Я расслабляюсь.

– Здесь ветрено, – прилетает в спину. – Лучше обойти дом, там тоже есть сидения.

Хотела его не разбудить, а в итоге столкнулась нос к носу.

– Вроде не уносит, – возражаю с плохо скрываемой ноткой неудовольствия. Я же ему не мешала!

– Любишь поспорить, да? – бросает немного раздраженно.

– Ты принципиально ко мне цепляешься? Или просто не выспался?

– Я говорю, как для тебя будет лучше, – останавливается по ту сторону веранды. Складывает руки на груди. – Цепляюсь я совершенно иначе.

– Прими мою вечную благодарность, – швыряю в него каменный взор. – Аааа… ты куда-то шёл?

Всплеск ладонью в сторону двери.

– Не смею тебя больше задерживать, – заявление стараюсь щедро сдобрить равнодушной улыбкой. Что он вечно кусается?!

Нервно заправляю распущенные волосы за уши.

На самом деле на улице немного зябко, и я стараюсь плотнее закутаться в куртку, но занятие это, конечно, безуспешное.

После недавнего инцидента мы с Вилом даже парой слов не перебросились. Пока все не проснулись и не собрались в гостиной, проще было разойтись по углам.

– Захватишь тарелку Итана? – уточняет Лида, когда мы все вместе пошли завтракать в ресторан. Ресторан – это, конечно, сильно сказано, но питание здесь неплохое, надо признать.

– Давай.

Выполняю просьбу. И свою, и тарелку Итана опускаю на наш стол и иду себе за соком. Апельсиновый фреш я люблю, особенно микс с грейпфрутовым. Ммм, вкуснятина. Лёгким шагом спешу обратно.

Усаживаемся, наконец.

Вилан совсем ворчливый, видимо, все-таки не выспался. А его нервозность отчего-то передается и мне.

Мужчина с тяжёлым вздохом отодвигает от себя тарелку с овсянкой, расстроено откидывается на спинку стула.

– Ну куда столько сахара-то бросать. Есть невозможно.

Мы с Лидой незаметно переглядываемся.

– Пойду яйца возьму и хлеб.

Чтобы скрыть неловкость, я тянусь за стаканом. Но пригубить сок не успеваю. Прилетает обличительное:

– Только не говори, что ты вот это пить будешь.

Лазурный взор горит тщательно сдерживаемым возмущением.