На фронтах Первой мировой - стр. 68

счастлив, что на мою долю выпала честь и счастье стоять во главе вас, несравненные молодцы». Спускаться же на Венгерскую равнину Брусилов не мог, так как его истощенная армия без настоящего, регулярного тылового обеспечения, без пополнения личным составом и вооружением была бы немедленно уничтожена. Так что авантюра Корнилова, именно авантюра, да еще с прямым неповиновением, дорогого стоила. Вопреки приказанию командира 24-го корпуса генерала Цурикова, Корнилов с дивизией спустился-таки на Венгерскую равнину, где и был сразу же отрезан венгерской гонведской дивизией. Пришлось пробиваться назад по горным тропам, потеряв тысячи людей, бросить батарею горных орудий, зарядные ящики, обоз и несколько сот пленных. Это же воинское преступление. Брусилов хотел отдать Корнилова под суд, и только ходатайство Цурикова, умолявшего не губить храбреца генерала, позволило ограничиться выговором в приказе по армии и Корнилову и самому Цурикову. «Странное дело, – писал впоследствии Брусилов, – генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову». Через несколько месяцев Корнилов таки получит сполна за свои авантюрные поступки, но об этом потом.

Как бы то ни было, но Карпаты оставались за русскими войсками, и Брусилов приступает к исполнению директивы штаба фронта от 8 ноября, выдвигая войска на прикрытие левого фланга 3-й армии. Но бои уже переходят в стадию затяжных, бесперспективных с обеих сторон схваток. К середине декабря 1914 года на Юго-Западном фронте наступило сравнительное затишье, связанное прежде всего с крушением планов молниеносной войны у воюющих сторон. Тяжелейшие потери в личном составе, вооружении, военной технике, боеприпасах, практически всех видов фронтового снабжения и обеспечения волей-неволей остановили войска. Война начинает приобретать новый характер.

Для России конец года характеризовался еще одним важным событием. Она открыла боевые действия на новом театре военных действий – на Кавказе и Черном море против Турции. Вступление Турции в войну на стороне центральных держав, в сущности, было предрешено еще до начала мировой бойни. Это предусматривалось германо-турецким военным договором от 22 июля. Однако султан Махмуд всячески оттягивал этот момент. Он не прочь был воевать на Балканах, в Месопотамии, в Египте, но уж никак против России. «Воевать с Россией! – повторял он неоднократно. – Но одного ее трупа достаточно, чтобы нас сокрушить!» Немцам скоро надоели эти бесконечные сетования из Стамбула. Не зря же уже через неделю после заключения договора в бухту Золотой Рог вошли немецкие крейсера «Гебен» и «Бреслау». Не зря же они тянули знаменитую Багдадскую железную дорогу. Не зря же много лет турецкая армия была в руках германских инструкторов во главе с генералом Лиманом фон Сандерсом, а турецкий Генеральный штаб возглавлял полковник Бронсар фон Шеллендорф. Турецкая армия всегда была и доныне остается главной политической силой в стране. Начиная с 1908 года она оказалась под полным влиянием младотурецкой партии во главе с ярым германофилом, чрезвычайно честолюбивым и энергичным Энвер-пашой. Так что султан и его немногочисленные сторонники мало что значили в турецкой верхушке к началу войны. Только как повелитель правоверных, он еще как-то сдерживал рвущихся в бой реформаторов младотурок. Но к середине октября и султан оказался бессилен. Младотурки, как русские буржуазные политики, мечтали на волне войны сокрушить ненавистные империи. Что и совершили, погрузив свои страны в хаос революций и бедствий. Но это потом. А поздней осенью 1914 года Энвер-паша отдал приказ германо-турецкой эскадре атаковать русские черноморские порты. Экзальтированный турецкий политик, получив из Берлина обещанные 2 миллиона фунтов золотом, вознамерился вернуть Турции все, утерянное ею с Кючук-Кайнарджийкого мира. В ночь на 29 октября два турецких миноносца ворвались в одесскую гавань и потопили канонерскую лодку «Донец». Утром того же дня немецкий крейсер «Гебен» на виду всего стоявшего на рейде Черноморского флота бомбардировал Севастополь, потопил минный заградитель и спокойно ушел восвояси. Утром 30 октября немецкий крейсер «Бреслау» и турецкий «Гамиде» обстреляли Новороссийск и Феодосию, заминировали Керченский пролив и потопили несколько судов. От такой наглости Петербург даже без согласования с союзниками объявляет Турции войну. Англичане и французы, все еще надеявшиеся на турецкий нейтралитет, вынуждены были как-то поддержать Россию. 3 ноября англичане проводят первую «демонстративную», как они говорили, бомбардировку фортов Дарданелльских проливов. 12 ноября Турция провозглашает газават и объявляет войну Англии, Франции и России.