На Фонтанке ожидается солнечный ветер - стр. 3
…Надо сказать, что в свои двадцать семь лет Леша Белкин изобрел собственную философскую систему, суть которой сводилась к тому, что в нашей жизни, увы, нет счастья, но — хорошие новости! — в ней есть радость. Собственно, много радостей. И прожить жизнь безрадостно — большой грех. Лешина полноценная радость, как жизненный фон, складывалась из маленьких каждодневных приятностей и любимых вещей; из отличного кофе, прекрасной музыки, книг, фильмов, и — вот это уж всенепременно! — космических десертов Мананы.
Вот и сегодня, стремясь украсить этот серый мартовский денек чем-то приятным, Леша с надеждой заглянул на кухню, в алхимическую лабораторию Мананы.
Подглядывать за Мананой, когда она готовит — одно удовольствие. Манана замешивает тесто, вздыхает, поет, приговаривает — это ритуал, магия, священнодействие, настоящий театр.
Леша долго наблюдал за ней, сглатывая слюну.
— Иди, иди, — усмехнулась Манана, заметив коллегу, — у меня еще ничего не готово. Но после обеда дам тебе попробовать мои новые пирожные.
Леша вздохнул — он не прочь продегустировать их прямо сейчас! — и в который раз за последний месяц напомнил Манане о том, что если бы она испекла для него свой легендарный пирог «Двенадцатой ночи» и добавила в него удвоенную порцию рома «Бакарди», то жизнь стала бы прекрасной и…
— Этот пирог я пеку только на Рождество, в крайнем случае на Новый год, — прервала его неприличные фантазии Манана. — Так что жди следующей зимы!
Леша пробубнил, что тогда он сегодня хотя бы просто выпьет «Бакарди».
— Еще чего, я тебе выпью! Тоже мне, пират нашелся, любитель рома! — проворчала Манана. — Ох, Лешка, надо бы мне заняться твоим воспитанием!
Леша улыбнулся — он никому не рассказывает, что его воспитанием занимался дед, всю жизнь прослуживший во флоте корабельным коком, и что его мировой дед практиковал весьма своеобразные методы воспитания — мог и оплеуху дать любимому внучку за особо тяжкие провинности. Хотя в целом они с дедом жили душа в душу, и тот, как мог, старался скрашивать внуку его переживания по поводу того, что своего отца Леша не знал и что Лешина мать — актриса, была всецело занята искусством и карьерой. Леша вообще никому никогда не рассказывал о своем непростом детстве, о том, как он переживал, что у всех — матери, а у него — гастролирующая актриса, и никому, даже любимой Манане, он не станет рассказывать, как два года выхаживал деда, когда тот тяжело заболел, и каким ударом стала для него смерть любимого человека. Леша не расскажет и о том, что его мать живет в Москве, и общаются они с ней исключительно по телефону несколько раз в год, потому что ей всегда некогда — нет у него дурной привычки «грузить» других людей своими проблемами.