На дороге - стр. 39

– Я по этой улочке когда-то гонял обруч, – рассказывал мне Чад Кинг. Хотел бы я посмотреть на него за этим занятием; я вообще хотел увидеть Денвер десять лет назад, когда все они были детьми и солнечным вишнецветным утром весны в Скалистых горах гоняли обручи по радостным переулкам, так много обещавшим, – вся их шарага. И Дин, оборванный и грязный, рыщет сам по себе в своей озабоченной лихорадке.

Мы с Роем Джонсоном брели под моросью; я шел домой к подружке Эдди забрать свою клетчатую шерстяную рубашку, одежку Шелтона, Небраска. В ней, рубашке этой, накрепко завязана, была невообразимо огромная печаль. Рой Джонсон сказал, что встретит меня во Фриско. Во Фриско ехали все. Я сходил и обнаружил, что деньги мне уже прислали. Выглянуло солнце, и Тим Грей поехал со мною на трамвае до автостанции. Я купил билет до Сан-Франа, истратив половину того полтинника, и сел на двухчасовой автобус. Тим Грей помахал мне рукой. Автобус выкатился из легендарных, рьяных улиц Денвера. «Ей-Богу, я должен сюда вернуться и поглядеть, что еще произойдет!» – пообещал себе я. В последнюю минуту позвонил Дин и сказал, что они с Карло, может, тоже приедут ко мне на Побережье; тут я задумался и понял, что за все время не поговорил с Дином и пяти минут.

Я опаздывал на встречу с Реми Бонкёром на две недели. Автобусная поездка из Денвера во Фриско состоялась непримечательно, если не считать того, что чем ближе подъезжали, тем сильнее туда рвалась моя душа. Опять Шайенн, на сей раз днем, потом на запад, через хребет; в полночь в Крестоне пересекли Раздел[38], на заре прибыли в Солт-Лейк-Сити – это город газонных поливалок, Дин не мог родиться в месте невероятнее; затем дальше, в Неваду под жарким солнцем, к вечеру – Рино, его мерцающие китайские улочки; потом наверх, в Сьерра-Неваду, сосны, звезды, горные приюты, символы сан-францисских шашней, – маленькая девочка хнычет матери на заднем сиденье:

– Мама, когда мы приедем домой в Траки? – И вот сам Траки, уютный Траки, и вниз по склону, на равнину Сакраменто. Я вдруг сообразил, что я в Калифорнии. Теплый, пальмовый воздух – такой можно целовать – и пальмы. Вдоль знаменитой реки Сакраменто по скоростной супертрассе; снова в горы; вверх, вниз; как вдруг ширь залива (как раз перед зарей) с гирляндами сонных огней Фриско на той стороне. На Оклендском мосту я глубоко заснул – впервые с Денвера; поэтому меня грубо растолкали на автостанции на углу Маркет и Четвертой, и ко мне вернулась память о том, что я в трех тысячах двухстах милях от дома моей тетки в Патерсоне, Нью-Джерси. Я выбрел наружу драным призраком – и вот он передо мною, Фриско: длинные унылые улицы с трамвайными проводами, полностью укутанные в туман и белизну. Я проковылял несколько кварталов. Жуткого вида бичи (угол Миссии и Третьей) на рассвете попросили у меня разменной мелочи. Где-то играла музыка. «Ух как же я потом во все это врублюсь! Но сначала надо найти Реми Бонкёра».