На далеких окраинах. Погоня за наживой - стр. 57
Справа и слева тянулись обработанные поля ташкентских окрестностей, кое-где виднелись люди, но далеко-далеко, чуть только мелькали сине-серые халаты полевых работников в массах темно-стрельчатой листвы китайского проса (джунгарры)>2. А вот и у самой дорожки, шагах в двадцати, не больше, пара приземистых темно-бурых волов, с горбами на холках, тянули медленно деревянный плуг – сабан. Бронзовый, лоснящийся, полуголый сарт идет сзади… Он обернулся на топот коней, изумленно глядит своими черными, широко раскрытыми глазами… Что, мол, за джигиты?.. Связанная, оборванная фигура русского объяснила ему, в чем дело. Сарт согнулся почти к самой земле и волчьею рысью побежал в чащу засеянного поля. Только живая борозда раздвигающихся и снова принимающих первоначальное положение стеблей выдавала оробевшего беглеца. Волы так же глупо смотрели на проезжавших, как и их хозяин, и замычали вслед быстро пронесшейся группе барантачей.
Во всю последнюю прыть измученных коней проскакали они мимо небольшого кишлака (деревни). Деревня эта была знакома Батогову: он не раз заезжал сюда с охоты в окрестностях. Вот и навес, где он недавно пил чай, у сарта Мурза-бая, его хорошего приятеля… Вот и сам хозяин: он, кажется, узнал пленника, он даже руками всплеснул при этой неожиданной встрече и, оторопелый, пригнулся над своим нечищеным самоваром. Еще несколько человек промелькнули перед глазами Батогова, иные пугались и пытались скрыться, другие же, не меняя позы, равнодушно смотрели на чужих джигитов, на связанного русского, поворачивая языком свои табачные жвачки и сплевывая в сторону. Один из передних джигитов, на всем ходу сорвал с перекладины висевшую в камышовой плетенке большую желтую дыню и засунул ее в переметную сумку, другой так же завладел целым бараньим курдюком, висевшим у другого навеса. Хозяин последнего пытался было протестовать, крикнул что-то, даже за жердь, чем запирают на ночь ворота, схватился, да махнул рукою и юркнул в глубину сакли, увидав, как джигит покосился на конец своего мултука.
Шайка барантачей, так неожиданно напавшая на наших дуэлистов, состояла, действительно, человек из двадцати. Опытный взгляд Батогова не ошибся в определении числа наездников, но тотчас же вся партия разделилась на маленькие отдельные группы.
Догонять бежавших барантачи не решились: это могло бы завлечь их слишком далеко, а они и так уж чересчур далеко забрались, и страх, что им отрежут отступление к Сырдарье, заставил их, не теряя ни минуты времени, направиться к берегам этой реки, с таким расчетом, чтобы к вечеру пробраться на тот берег и там уже, в густой чаще прибрежных камышей, дать отдых себе и своим коням.