На далеких окраинах. Погоня за наживой - стр. 28
В углу, между камином и столом, разыгрывалась в эту минуту трагикомическая сцена: Спелохватов схватил сзади за руки щеголеватого адъютанта, поставил его перед собой, и, как в железных тисках, держал его в этом положении. Он, на всякий случай, живым щитом закрылся от предстоящей опасности.
– Спелохватов, что за пошлости, что за неуместные шутки, – захлебывался адъютант, силясь освободиться.
– Какие тут шутки, – спокойно, вполголоса утешал его Спелохватов, – это простое чувство самосохранения… это вот, видите ли… Да не барахтайтесь же, это, наконец, глупо, во-первых, бесполезно, потому что из моих рук трудно вырваться, а во-вторых – вы этим скорее привлечете внимание тигра…
– Это подло… пустите… – лепетала жертва коснеющим от ужаса языком…
– Не пущу, хотя это с моей стороны несколько эгоистично, зато благоразумно: по крайней мере, если тигру вздумается броситься на нас, то я предоставлю ему в распоряжение вашу особу, а сам тем временем приму надлежащие меры… Да ну же, стойте же смирно!..
– Собаку… спасайте… Гектора! – кричал Хмуров, весь разбитый, подымаясь с полу…
Аслан, с ножом в руках, согнувшись и стиснув зубы, стоял над борцами, выжидая мгновения… еще секунда – и он согнулся еще ниже, почти лег и погрузил куда-то свою вооруженную руку.
Закатив потухающие глаза, конвульсивно сгребая лапами изорванный ковер, издыхала Машка, брызгая во все стороны своею горячею кровью… Гектор с раздробленным плечом, со страшною раною на боку зарылся мордою в горло тигра.
Соединенные силы человека и собаки одержали победу над дикою мощью могучего хищника.
– И за что, подумаешь, загубили зверя! – произнес Батогов и направился к выходу.
– Ну, баталия!.. – протянул интендантский чиновник и глядел, где же это водка делась, – для подкрепления сил весьма не мешало бы, – думал он. – Вероятно, в той комнате…
Щеголеватый адъютант нервно рыдал и пил холодную воду.
Спелохватов, держа в руках колоду, говорил:
– Что же, господа, напрасно терять золотое время. – Но он, очевидно, рисовался…
Хмуров у себя в спальне усердно клал земные поклоны и считал двадцать восьмой, двадцать девятый… Он непременно хотел досчитать до сорока.
По Большой Чимкентской дороге скакал всадник, машинально колотя несчастную лошадь нагайкою. Если бы не было так темно, если бы луна, по каким-либо экстренным причинам, появилась так несвоевременно, то она осветила бы то самое бледное лицо, которое смотрело в окно на тигра, только теперь эти глаза не искрились, как в то время: теперь они были как у помешанного, бессознательно устремлены вдаль и, казалось, ничего не видели. Всадник скакал, и его пересохшие губы шептали: «И связала же судьба с…»