На далеких окраинах. Погоня за наживой - стр. 112

– В бильярдной у Тюльпаненфельда… Да я сейчас другого… Я сейчас… Кто же его знал?.. По мундиру доктор… Я…

Набрюшников заметался и скрылся.

– Вон отсюда!

– Кто – я?

– Вон, или пришибу на месте!

Он схватил со стола тяжелый подсвечник и замахнулся… Пьяный доктор струсил.

– Это я ничего, это я могу, все могу, а впрочем, я уйду, я уйду… Мне что?.. – Он направился к двери. – Мне что? Мне все равно – пускай уми рает… Мертвые бо сраму не… Эй, дружище! – Доктор заметил кого-то, ехавшего мимо на извозчичьих дрожках. – Подвези, мне только до этого Тюль… Тюль… Тюль…

– Ползи на всех четырех, – говорил чей-то голос, и дрожки задребезжали мимо.

Прошло часа два, томительных, страшных два часа. Марфа Васильевна все находилась в одном и том же положении. Наконец послышались шаги на дворе. Вошел Набрюшников, остановился на пороге и пропустил вперед другого доктора. Этот был в нормальном положении. Он протянул руку мужу Марфы Васильевны, слегка пожал его руку, проговорил многозначительное «гм» и стал считать пульс.

– Тс-тс-тс… дело-то скверно… За льдом пошлите…

Набрюшников ринулся к дверям.

Марфа Васильевна зашевелила губами.

– Тс… – произнес доктор.

– Тс… – повторил муж.

Набрюшников остановился в дверях и приподнялся на цыпочки.

– Вороне где-то Бог послал кусочек сыру, – тихо проговорила Марфа Васильевна, проговорила и замолчала.

– Ну, и слава Богу, – так же тихо проговорил доктор.

Набрюшников вдруг фыркнул.

– Что же это, доктор?

– Бред начинается, и весьма престранный бред. Холодные компрессы на голову, непрерывные компрессы. Лед к вискам.

– Лед к вискам, – машинально проговорил муж.

– Да-с, горячка… и еще какая!.. Ну, да натура-то славная, здоровая, может, и выдержит, а не выдержит… А – что такое?

Доктор обернулся. Муж Марфы Васильевны тихо рыдал.

– Ну, Господь с вами, я уйду, – говорил доктор, – я вам лучше пришлю свою барыню.

Он на цыпочках пошел к дверям. Набрюшников с большою глыбою льда в руках попался ему навстречу.

А в тот же вечер в ресторане Тюльпаненфельда речь шла о событиях дня. Говорили о болезни Марфы Васильевны, говорили об ее муже.

– То есть в жизни не видал я такой тряпки, – говорил сановитый чиновник с крестом на шее.

– Кто это тряпка – кто? – повернулся к нему от прилавка доктор.

– Да все он же, муж Мар…

– Он тряпка, он?! Это – герой!

Гомерический хохот раздался по всему залу ресторана. Доктор вспылил. Он даже схватился за спинку стула.

– Да, герой! – кричал он. – Почище ваших всех хваленых храбрецов. Что они сделали, что?.. Передушили десятка два безоружных сартов… Глиняные горшки брали под видом крепостей! А он ради своей «Марты»