На что похоже счастье - стр. 6
– Нет, ну ты представляешь, а нам с тобой придется весь день торчать здесь! – вслух возмутилась она, едва звон колокольчика над дверью возвестил о появлении Элли.
В зале царила восхитительная прохлада, пахло сахарной ватой; и, как это случалось всякий раз, стоило Элли переступить порог, время словно двинулось вспять и годы один за другим слетели с нее, точно шелуха с луковицы. Ей было всего четыре, когда они с мамой переехали сюда. Они долго-долго ехали из Вашингтона на машине, под завязку нагруженной всем тем, что они взяли с собой, и еще больше отягощенной тем, что им пришлось оставить, и наконец остановились на въезде в город, чтобы уточнить, как проехать к дачному домику, который они сняли на каникулы. Мама спешила, ей хотелось поскорее закончить путешествие, которое началось задолго до того, как они десять часов назад уселись в машину. Но Элли вошла прямиком в дверь и прилипла веснушчатым носом к выпуклому стеклу витрины, так что первым ее воспоминанием из их новой жизни навсегда остались черно-белые кафельные плитки на полу, блаженная прохлада и сладость апельсинового шербета.
Элли поднырнула под прилавок и сняла с крючка фартук.
– Поверь мне, – сказала она Квинн, – там сейчас делать нечего. Это же настоящий зверинец.
– Ну еще бы! – отозвалась та и принялась раскручиваться на своей табуреточке у кассы, пока ее ноги не оказались высоко над полом.
Квинн всегда была миниатюрной, и даже когда они были маленькими, Элли чувствовала себя рядом с ней каланчой, долговязой и неуклюжей, к тому же слишком бросающейся в глаза своими рыжими волосами. Стручок и горошинка – так их всегда называла мама, и Элли не раз задавалась вопросом, как же так вы шло, что она не унаследовала от отца ничего, кроме своего дурацкого роста, и это притом, что всю жизнь старалась быть незаметной.
– Это, наверное, самое большое событие за всю историю нашего городка, – тараторила между тем Квинн, блестя глазами. – Я бы сказала, что это прямо как в кино, если бы это на самом деле не было кино. – Она схватила с прилавка журнал и взмахнула им в воздухе. – И не какой-нибудь захудалый арт-хаусный проект! В нем снимаются настоящие звезды. Оливия Брукс и Грэм Ларкин. Грэм Ларкин. Он будет здесь целый месяц!
Элли прищурилась на фотографию, которую Квинн сунула ей под нос. Это лицо она видела раз тысячу. Темноволосый парень в еще более темных очках, хмурясь, пробирался сквозь толпу фотографов. Она знала, что он приблизительно их ровесник, но в его лице было что-то такое, что делало Ларкина старше. Элли попыталась представить его здесь, в Хенли, – как он скрывается от папарацци, раздает автографы, болтает со своей красоткой-партнершей в перерывах между дублями, – но воображение решительно отказалось повиноваться.