На букву "М" - стр. 15
Почти дошла.
— Принцесса, — окликнул меня старший официант и показал кивком головы кого обслуживать.
Пришлось подчиниться. Потом вернуться на кухню за шампанским. Потом снова пойти сложной траекторией между столиками. А на третьем заходе, когда мне показалось, что Данилов решил облегчить мне задачу и сам пойти навстречу, меня отправили к вновь прибывшим гостям.
И с полным подносом бокалов я застыла прямо перед носом Агранского.
8. Глава 8. ВП
— Разгребут твою душу куры… Это ещё что за хрен с горы? — кашлянул я в кулак, разглядывая только что явившегося фраерка вышагивающего кривляющейся походкой хулигана.
— Вадим Агранский, нынешний владелец «Тигровой лилии». Матушка его изволили под старость лет выйти-с замуж за американца и улететь-с в Штаты, — пояснял Герман со свойственным ему словоерсом, пока я удивлялся его осведомлённости. — И Вадим Ильич-с теперь полноправный хозяин сего заведения.
— Владимир Ильич? — гоготнул я, глядя на «красавца», что презрительным выражением лица, с которым он окинул присутствие, пожалуй, перещеголял бы меня, не будь я сегодня так зол.
— Вадим Ильич, — поправил мой литературный агент по прозвищу Герасим, а по сути суетливый мужичок с мученическим выражением лица из-за хронического простатита, склонный к меланхолии и уменьшительно-ласкательным суффиксам.
— Да срать! — взбесил меня этот Агранский. Но не пижонским видом, не нахальством, не фактом того, что явился изрядно подшофе. В одну наносекунду я возненавидел его за то, как он глянул на девушку, что держала поднос с шампанским.
За то, как нервно она сглотнула, увидев его. За то, как переступила с ноги на ногу. Словно испуганная цапелька. Благодаря этому инстинктивному движению назад, я опустил взгляд на её ноги и именно в тот момент понял, что попал. Основательно и бесповоротно. Когда ощутил, что совсем не в паху, а где-то под ложечкой что-то словно защемило и встало неровно, косо, поперёк. Второй раз за вечер при взгляде на одну и ту же девушку. Это был приговор. И я покрылся холодным потом даже не от ощущения, от предвкушения этого ощущения.
Первый раз меня заставила задержать взгляд на её лице чёлка. Чтобы разглядеть остальное, пришлось даже надеть очки. Но проклятое садящееся зрение сколько я ни двигал на носу окуляры, как ни тёр о рукав стекла, явило мне лишь образ. Но зато какой образ!
О, этот точёный профиль! О, этот изгиб почти утраченной нашими потомками по-настоящему лебяжьей шеи. О, нежная персиковая смуглость кожи, с таким божественно-медовым оттенком и щенячьим пушком, что извращённое воображение писателя тут же ей пририсовало. Я чуть не взвыл, что не могу разглядеть её ближе, во всех мельчайших деталях, во всех скандальных подробностях, а не только от чёрной рубашки не по размеру до кончиков ноготков, белейших и аккуратно подстриженных. Больше под её монашеской хламидой в пол тогда я ничего и не увидел. Но сейчас, когда она стояла так близко, я был близок к вдохновенному оргазму. Какие ноги! Ах… уехал мой автобус! Убейте меня! А потом оживите и снова убейте. Ради таких ног я готов умереть и дважды, и трижды. Как редко встречается это идеальное сочетание стройности и длины. Не каждая балерина могла бы такими похвастать. И талией, на которой едва хватит места для обеих моих рук.