На берегу Тёмного моря - стр. 25
Тинк увидел драконов первым. У мальчика перехватило дыхание и отнялся язык. Похлопав сестру по коленке, он указал пальцем, и тогда Лили и Джаннер тоже их увидели.
Из бурлящей вспененной воды у подножия Фингапского водопада вынырнуло длинное изящное туловище, в его чешуе отражался свет луны. Морской дракон был вдвое больше самого высокого дерева в Глибвудском лесу. Его красноватое тело переливалось как пламя. Голову венчали два изогнутых рога, а плавники торчали как крылья. Никто бы не удивился, если бы дракон и вправду полетел – однако он перевернулся колесом в воздухе и с оглушительным плеском (правда, из-за неумолчного рёва водопада ничего не было слышно) упал обратно в воду.
И тут зазвучала драконья песнь. Разносясь по ветру, она наполнила людей, собравшихся на утёсах, тысячью ощущений – то спокойных, то волнующих, но неизменно живых.
Робезбус Добрый Малый, мужчина средних лет, который всю жизнь работал счетоводом у знаменитого пуговичного фабриканта Осбека Осбексона из Торборо, решил, что больше не проведёт за конторкой ни дня; ему всегда хотелось ходить под парусом. Господин Алеп Брюм, сидящий рядом с Феринией Свейпльтон (владелицей цветочной лавки), повернулся к ней и шёпотом признался, что втайне любил её много лет. Мэр Благус мысленно поклялся, что больше не станет ковырять в носу[14]. Все страсти, горести и радости слушателей сплелись в одно чувство, которое Джаннеру показалось чем-то вроде глубокой тоски по дому, хотя мальчик и не понимал причины: он ведь был совсем рядом с домом, в котором жил сколько себя помнил.
Впрочем, немногочисленные Клыки, которым довелось нести стражу на утёсах, слышали только вопли и жалобный вой, от которого сводило скулы. Их зелёная шкура покрылась мурашками, и ящеры злобно зашипели на тех, кто стоял ближе.
Тинк так далеко перегнулся за край, что казалось, он вот-вот упадёт в море. Широко раскрыв глаза и стиснув зубы, мальчик побелевшими пальцами цеплялся за камень. Джаннер вдруг подумал, что Тинк похож на статую короля, неподвижно сидящую в тёплых сумерках.
Песня между тем продолжалась, и из моря показались ещё драконы. Они кувыркались и зависали на мгновение в воздухе, прежде чем снова упасть в воду. Десятки рогатых драконов-самцов янтарного и золотого окраса описывали круги вокруг более изящных и гладких самок, которые выпрыгивали из воды, делая затейливые повороты. Теперь даже рёв Фингапского водопада не мог заглушить плеск множества драконов. Звуки песни переплетались, пока не сложились в неотвязную мелодию. Джаннер подумал – как думал каждое лето, когда появлялись драконы, – что на свете нет ничего прекраснее.