На алтарь Победы. Воевали, верили, победили - стр. 56
И потому я, как и мои коллеги, всячески, в меру сил, старались смягчить участь этих бедолаг.
Вспоминаю 1943-й год, когда Сталинград уже был отбит и вообще настроение было бодрое, хотя все было непросто. Мы стояли в каком-то месте, сейчас затрудняюсь точно сказать – там, где Россия соприкасалась с Украиной.
И вот был приказ, чтобы в этих местах, которые долго находились в оккупации, в проходящих туда подразделениях были выделены люди из офицерского состава для того, чтобы собирать сирот и о них заботиться. Когда прокурору передали этот приказ, он сказал: «С детьми возиться тебе». Ведь я была единственной девушкой среди военных.
И вот ко мне стали приводить детей, в основном малышей от 3-4 до 10 лет (подростков было мало). Все изъязвленные, голодные, чумазые, грязные, жалкие… Штаб у нас располагался даже не в землянке, а в какой-то маленькой сараюшке, сделанной, по-моему, из ящиков. Что-то такое шаткое, падающее. В общем, места, где можно было бы принять этих детей, приютить, обработать по-настоящему, не было. В этих условиях их все равно надо было срочно лечить, срочно кормить и превращать в людей, потому что это были маленькие зверушки – брошенные, никому не нужные, несчастные.
Первое, что я сделала – попросила своих товарищей наносить воды, мы соорудили что-то наподобие «ванны», и я принялась старательно отмывать ребятишек. И вдруг появлялась очень симпатичная детская мордашка с серьезными умненькими глазками.
Василий, тот самый наш «ездовой» – на фронте мне почему-то часто встречались именно Василии, – срочно принялся варить овсянку из сухого пайка, не ждал, пока придет полевая кухня. Когда мы кормили детей, вокруг собрались все мужчины и переживали: «Только много не давай – им нельзя много, это может быть опасно! Они должны постепенно приучиться к еде!»
Вспоминаю 1943-й… Сталинград уже был отбит
Мне как-то удалось быстро привязать их к себе. Пока их не перевезли через линию фронта глубоко в тыл, они ходили за мной хвостиком.
С тех пор я всем сердцем прикипела к детям – и всю жизнь работала с детьми, с молодежью.
К этой категории детей меня судьба привела еще раз, когда я уже была в Москве и училась на искусствоведа. Это было, по-моему, в начале 1946 года, когда в Москву начали привозить эшелоны осиротевших детей, которые были в оккупации, и распределять по разным учебным заведениям, в основном – по ремесленным училищам.
Но сначала всех проверяли на способности в изобразительном искусстве и в рукоделии, а также – в музыке. Способных отправляли в соответствующие заведения.