Н. В. Гоголь и Россия. Два века легенды - стр. 8

При творческой активности в Нежинской гимназии молодой Гоголь в то же время был человеком открытым и доступным для близкого общения. Судя по письмам, наиболее близкими друзьями Гоголя были гимназисты старших классов – Г. И. Высоцкий, А. С. Данилевский, П. А. Лукашевич. К 1827 г., когда он перешел в последний, девятый класс, и его друзья уехали – одни в Одессу, другие в Петербург, он почувствовал себя особенно одиноким. Гоголь продолжает активно наращивать свои знания: он изучает русскую и европейскую литературу, право. Наиболее интимные свои мысли он доверяет Г. И. Высоцкому и двоюродному дяде П. П. Косяровскому. В письмах этого периода обнаруживаются самолюбивые мечты и стремления. Он остро чувствует свою неординарность. В Нежине он не видит «ни одного, с кем бы мог слить долговременные думы свои». Он чувствует себя в Нежине сиротой, чужим человеком, «иноземцем, забредшим на чужбину». Характеризуя себя, Гоголь указывает на свою нетерпеливость, «сладкую уверенность» в своей значительности, стремление быть отмеченным людьми. Своеобразие этой «замкнутости», видимо, состояло в том, что она была как бы «односторонней»: самолюбивый Гоголь, широко используя свое остроумие, не допускал вольностей в свой адрес, будучи, так сказать, «себе на уме», в том числе и в вопросе о своих дальнейших планах. Десять лет спустя, в письме к своей петербургской ученице Марье Петровне Балабиной он так описывает особенности своего характера и поведения в школьные годы: «Когда я был в школе и юношей, я был очень самолюбив (не в том смысле самолюбив); мне хотелось смертельно знать, что обо мне говорят и думают другие. Я нарочно старался завести ссору с моим товарищем, и тот, натурально, в сердцах высказывал мне все то, что во мне было дурного. Мне этого было только и нужно; я уже бывал совершенно доволен, узнав все о себе». Это был, если можно так сказать, лукавый способ самопознания и самоусовершенствования. Он не хотел быть зарытым в «низкой неизвестности», «пресмыкаться» перед нежинскими «существователями», покрытыми «корою своей земности». Для него самое большое наказание – остаться в «неизвестности», которая стоит на пути реализации его «высоких» «предначертаний». Вместе с тем ему хочется быть «ясновидцем», проникающим в тайны жизни людей. Он указывает на «загадочность» своего характера, недоступность, сложность для восприятия окружающими, перед которыми он выступает то своенравным и умным, то «неотесанным», глупым и болтливым, то смиренным и кротким, угрюмым или задумчивым, идеальным мечтателем. Что-то из этих черт на самом деле присутствовало в его характере, что-то он приписывал себе по молодости, однако таланты его в разных сферах проявились в самом начале жизни. В. Капнист уже в начертаниях пятилетнего Гоголя заметил рифму.