Мышкин. Малый город в большом туризме. Состояние, проблемы, продвижение, перспективы - стр. 14
Он и помогал горожанам сохранить себя как ячейку городского мира, нести, словно знамя, память о Городе и… добиваться возврата имени и статуса!
Да, эти милые скромные герои начали говорить о возврате имени и статуса уже с конца двадцатых годов и не раз имели смелость входить в районные и областные органы с петициями об этом. В тридцатые годы это окончилось тем, что целая группа таких «знаменосцев» городской идеи во главе с директором музея Гробовым навсегда сгинула в сталинских лагерях. Эти наивные люди полагали, что их ходатайства за Мышкин ни в коей мере политическими действиями не являются и никакого буржуазного окраса не имеют! И это в годы разгрома краеведения… Дорогая жертва была возложена на «алтарь» мышкинского возрождения…
Но, дивное дело, многие из приезжего деревенского люда все с большим интересом относились к оставшимся «мифотворцам» и воспринимали все детали их мимолетных упоминаний, а то и связных рассказов с немалым интересом и пробуждающимся сочувствием. Они постепенно становились много ли, мало ли, но посвященными в почти легендарные знания о городе и исподволь напитывались им, и были вполне готовы поведать о них очередным пришельцам, вещая уже с неких высот этой посвященности, приобщенности к мифосохранению и мифотворчеству!
Дорога десятилетий
Оглядываясь на прошедшее советское время, можно искренне удивиться тому, как в те суровые, безжалостно прагматические годы Миф города-лилипута не исчез, не был окончательно растоптан и стерт. Ведь была начисто растоптана и стерта вся крестьянская культура, вся народная цивилизация самого пашенного, самого земледельческого уезда, и он, в конце концов, превратился в заурядный малый сельскохозяйственный район Ярославской области. А Миф города уцелел и даже расцветился новыми и в целом исторически верными красками. Его «иллюстраторами» были в первую очередь учителя-краеведы, а, в сущности, все коренные горожане.
В их самых простых и немудреных воспоминаниях и рассказах прошлое рисовалось если не в восторженных, то, по крайней мере в сочувственных тонах. Даже ирония оказывалась вполне доброжелательной. И Миф набирал яркость, становясь активной силой и все больше играя некую практическую роль в здешнем постепенно роднящемся, сближающемся сообществе. Стоило заметить, что сочувственными созерцателями картин былого городского бытия становились многие приезжие уже в какой-то мере гордящиеся местом, где они живут (как и своим «мудрым» выбором места жительства!) и среди них (можно ли поверить?!) в конце концов оказались вчерашние «буревестники» новой жизни – ивановские и ковровские рабочие-«двадцатипятитысячники» и некоторые советские и партийные работники и рабфаковская и техникумовская молодежь.