Мятежная Анжелика - стр. 4
Однажды вечером, после изнурительного дня, карета, мчавшаяся галопом по вершине холма, резко накренилась на повороте и опрокинулась. Кучер вовремя оценил обстановку и удержал упряжку. Удар оказался менее сильным, чем можно было ожидать, но Анжелика, отброшенная к обрыву, сразу почувствовала, что дело плохо.
Ее поспешили извлечь из кареты и уложить на траву на пологом склоне.
Господин де Бретей, бледный от страха, склонился над ней. Король ни за что его не простит, если мадам дю Плесси умрет. С неожиданной ясностью он понял, что речь идет о его голове, и ему показалось, что он уже ощущает на своем затылке холод топора палача.
– Мадам, – умолял он, – вы ушиблись? Но ведь не сильно, правда? Удар был совсем слабым.
В отчаянии Анжелика закричала чужим изменившимся голосом:
– Это вы виноваты, дурак! Ваша адская спешка!.. Вы все у меня отняли. По вашей вине я лишилась всего… Негодяй!.. – И, вскинув руки, она вцепилась ногтями ему в щеки.
На импровизированных носилках солдаты донесли ее до ближайшего города. Увидев кровь на платье, испуганные мужчины решили, что пленница серьезно ранена. Но вызванный хирург осмотрел ее и заявил, что это не его случай и что надо звать повитуху.
Анжелику уложили в доме мэра. Она чувствовала, что ее покидает не только та, новая, жизнь, но и ее собственная.
Запах капустной похлебки наводнял стены этого простого городского жилища и усиливал позывы к тошноте и отвращение ко всему на свете. Иногда над ней нависало красное и потное лицо повитухи под белым крестьянским чепцом. Оно резало ей глаза, как лучи заходящего солнца. Всю ночь добрая женщина отчаянно боролась за жизнь этого странного, словно неземного существа с рассыпавшимися по подушке волосами цвета меда и лунного света и с удивительно загорелым лицом. Загар выступал темными пятнами на восковом лице, глаза ввалились, и лиловые пятна покрывали уголки губ. Повитуха распознала стигматы смерти.
– Не уходи, малышка, – прошептала она, склонившись над Анжеликой, лежавшей почти без сознания, – не уходи…
Молодая женщина с полной отрешенностью смотрела на движущиеся вокруг нее тени.
Вот ее поднимают, стелют под ней чистые простыни, и в теплом сияющем танце проплывает медный диск грелки.
Ей стало лучше, и холод перестал леденить члены. Ее растерли, дали выпить бокал теплого вина с пряностями.
– Выпейте-ка, малышка, надо восстановить кровь, вы немало ее потеряли.
Она почувствовала пряный запах вина, запах корицы и имбиря…
Ах! Запах пряностей… Аромат дальних странствий!.. С этими словами умер старый Савари.