Мятеж реформаторов. Заговор осужденных - стр. 33
Был членом Северного общества. При отправлении его по назначению начальства во 2-ю армию Трубецкой дал ему письмо к генерал-майору Орлову, в котором приглашал его сюда. Муравьев на дороге в Москву, узнав о происшествии 14-го декабря, сжег сие письмо и пустился к братьям своим, Сергею и Матвею. Там участвовал в бунте Черниговского пехотного полка и при усмирении оного убит.
По сентенции Военного суда, 12-го июля высочайше конфирмованной, велено прибить имя его к виселице.
5
Приказ главнокомандующего
1-ю армиею от 18 января 1826 года.
Главная квартира,
г. Могилев.
Злодеяние, неслыханное в российском войске, свершилось. Черниговского пехотного полка подполковник Муравьев-Апостол, преступник, прежде втайне на гнуснейшие злодеяния посягнувший, отважился укрываться от преследования законов явным возмущением полка. Несколько офицеров, все люди в сердце и душе совершенно испорченные, сделались ему достойные товарищи. Таким образом и некоторые другие офицеры и часть нижних чинов совращены с истинного пути и вовлечены в измену и клятвопреступление. Но мятеж иссяк в своем источнике. Войско, славящееся искони неограниченною любовью и преданностью к государю и престолу, не потерпело изменников: оно окружило их и в порыве ожесточения готовилось истребить их на месте. Но да решит жребий их неумолимый закон с примерною строгостию, соответственной важности преступления.
Для суждения виновных офицеров, участвовавших в мятеже или к оному прикосновенных, учреждается комиссия военного суда в главной квартире армии под председательством начальника 3-й пехотной дивизии генерал-майора Набокова с назначением к производству дела полевого генерал-аудитора 5-го класса Шмакова. Суду сему предаются Черниговского пехотного полка: штабс-капитан барон Соловьев, подпоручик Быстрицкий и прапорщик Мозалевский, яко главнейшие сообщники, закованными в кандалы…
Главнокомандующий генерал-от-инфантерии граф Сакен.
Подписавшись, Сакен темной старческой рукой отодвинул лист и хотел уже крикнуть адъютанта, но не крикнул.
– Вот уж не думал… – тихо сказал он самому себе, – вот уж… на восьмом десятке…
Сакен слишком хорошо помнил, как после сражения под Прейсиш-Эйлау, без малого двадцать лет назад, был он обвинен главнокомандующим Беннигсеном в неподчинении приказу, отставлен от должности, отдан под суд и, пока тянулось следствие, а тянулось оно пять лет, жил в Петербурге в нужде и неизвестности о будущем. Он, тогда уже пятидесятилетний боевой генерал, который на турок ходил, и на поляков при Великой Екатерине, и с Корсаковым в Швейцарии воевал при императоре Павле…