Мятеж на окраине галактики - стр. 14

Мальчишка заинтересованно рассматривал Уимона, будто надеясь рассмотреть причину его необычайной живучести, а потом протянул руку:

– Меня зовут Алукен.

– Уимон.

Они торжественно пожали друг другу локти правой руки. Новый знакомый предложил:

– Айда к нам, я тебя с ребятами познакомлю.

Уимон вопросительно взглянул на отца, который все это время молча готовил похлебку, исподтишка наблюдая за детьми, но не вмешиваясь. Тот кивнул, сдерживая улыбку, и мальчики шустро побежали к дальним кострам. Почему-то в их возрасте бегать гораздо легче, чем ходить.

Караван Доверенных из куклоса Алукена был намного многочисленней, чем у сородичей Уимона. Да и лагерь выглядел гораздо богаче. У каждого костра были натянуты навесы из шкур или блескучей непромокаемой ткани, которую даровали Высшие. А в середине лагеря стоял шатер. Алукен пояснил:

– Там спит старший Доверенный. А у вас есть такой?

Уимон отрицательно мотнул головой. Его новый приятель удовлетворенно кивнул, как будто ожидал подобного ответа:

– Отец говорил, что только три куклоса с этой стороны хребта имеют такие шатры. Наш куклос заготавливает барсучий и медвежий жир, а также смолу и сок деревьев. Так что Высшие прилетают в наш куклос каждую полную луну. – Он с явственным оттенком гордости в голосе особо выделил одно непонятное слово. – У нас производственный куклос.

Уимон уважительно кивнул, так и не поняв, что имел в виду новый товарищ. А тот вскинул руку и закричал:

– Смотри, вон ребята. Эй! Ребята! Смотрите, кого я привел! Это Уимон. Его оцарапал Барьер, а он выжил.

Дети молча рассматривали Уимона. Потом мальчик, сжимавший в руке наполовину обгрызанный барьерный корень, громко сказал:

– Умертвят. – С хрустом откусил от корня и шумно зачавкал.

– Это почему это умертвят? – удивился Алукен.

– А потому, – безапелляционно заявила хрупкая, тонкокостная девочка с большими черными глазами. – Мама рассказывала, что в нашем куклосе Барьер оцарапал семерых. Двое не умерли сразу. Но Контролер все равно не разрешил им жить. – Она замолчала, подняв глаза вверх и сложив бантиком пухленькие губки. – Мама рассказывала, что их даже не разбирали. Они были уже слишком старыми. Просто умертвили и переработали.

Алукен упрямо набычил голову:

– А он еще нестарый.

– Ну и что? – возразила девочка. – Зато он еще маленький. И органы у него маленькие. А значит, никому не нужны.

– А может, нужны? Есть же маленькие взрослые.

– Они не такие маленькие, – вступил в разговор еще один мальчик. – Вот Емон-родитель рассказывал, что малый или большой рост – это генетическое отклонение. И скоро все взрослые будут одинакового роста. – Тут он запнулся и, слегка смутившись, пояснил: – Ну, я имею в виду, которые не возвысятся.